4 Причины эффективности скандинавской экономики
До тех пор пока Западная и Южная Европа борются с рецессией, прочими последствиями и бюджетным дефицитом еврокризиса, взоры экономистов все чаще поворачиваются на север континента. И вправду, время от времени думается, скандинавские государства круты во всем.
Посмотрите хотя бы на первые строки любого рейтинга: свободы, коррупции, качества судьбы, инноваций и без того потом. Североевропейские государства относительно хорошо пережили кризисы последних лет (особенно на фоне хаоса в еврозоне).
The Economist назвал Скандинавию «следующей супермоделью» для развитого мира – чем-то наподобие тэтчеризма в 80-е годы прошлого века. Скандинавская экономическая политика – хороший пример того, как возможно действенно и комплексно решать неприятности, не прикрываясь набившими оскомину политическими клише (левые – правые, социалисты – либералы).
Само собой разумеется, идеализировать северную модель не следует: на другой чаше весов лежит раздутый государственный сектор, отпугивающая гениальные кадры прогрессивная шкала налогообложения (возможно прочесть, к примеру, статью известного экономиста Дарона Асемоглу) и помогающее иждивенчеству социальное государство. Не блестящи и экономические показатели: шведы подготавливаются к «тяжёлым временам» (1–3% роста и 8-процентная безработица), норвежцы ожидают замедления, датчане практически не растут, а финны – в рецессии.
Чего же больше – плюсов либо минусов? Мы выбрали самые узнаваемые аргументы в пользу скандинавской модели и доводы против них. Читатели смогут сами оценить, все ли прекрасно в Северной Европе.
Соединенные Штаты Швемерики
К скандинавским государствам прочно приклеился ярлык «социализма», не смотря на то, что это определение больше соответствует нравам, царившим в том месте в 1970-е и 1980-е годы, чем нынешнему состоянию их экономики. Было за что приклеивать. Создательница Карлсона, что живет на крыше, Астрид Линдгрен, взбунтовалась, в то время, когда в один прекрасный день 1976 года выяснила, что государство желает взять 102% ее доходов (эта сумма появилась из сложения налога на доход и социального налога, что Линдгрен должна была заплатить как небольшой предприниматель).
Практически сразу после этого социал-демократы в первый раз за многие годы проиграли выборы; историки спорят о вкладе, что внесла гневная статья Линдгрен в шведской газете в их поражение. Но левый уклон сохранялся в шведской экономике еще много лет. В первой половине 90-ых годов двадцатого века госрасходы равнялись двум третям ВВП страны (кроме того в Российской Федерации с ее внушительным государственным сектором затраты консолидированного бюджета в прошедшем сезоне составили 36% ВВП).
Громадное государство из успехи скандинавского гуманизма превратилось в обузу. В первой половине 90-ых годов XX века Швеция пребывала на 18-м месте в мире по ВВП на одного человека, в то время как в 1970-м занимала четвертое. Стало ясно, что не все в порядке в Шведском королевстве.
С того времени шведы исправились: часть госрасходов сократилась c 67% до 49% ВВП – меньше, чем во Франции, и, как ожидают экономисты, скоро кроме того на родине твёрдого англосаксонского капитализма Англии будет больше.
Прогрессивная налоговая совокупность, которую вычисляют визиткой северных экономик перераспределения, в действительности есть двойной: налог на доходы граждан облагается по восходящей, а вот шкала налога на капитальные доходы – плоская. Сравнительно не так давно та же Швеция упразднила налог на наследство и на достаток. Ставка налога на прибыль в стране – 22%, другими словами ниже, чем в Соединенных Штатах.
Скандинавам удается сочетать высокий уровень качества судьбы населения и свободу предпринимательства. Поиндексу экономической свободы канадского Университета Фрейзера Дания, Швеция, Финляндия и Норвегия к 2000-м годам достигли уровня США (неизменно большого), а 40 лет назад Штаты заметно опережали их по этому индикатору.
Само собой разумеется, по некоторым параметрам роль страны в экономике североевропейских стран остается необычно высокой. В госсекторе в том месте занято около 30% рабочей силы против 15% в среднем по клубу развитых государств, входящих в ОЭСР.
Флагманы частного бизнеса внушают скандинавам чувство гордости, но не становятся самоценностью. Так, в годы кризиса шведское правительство не стало вытаскивать из долгов концерн Saab и дало ему нормально обанкротиться, а Volvo была реализована китайцам (да и до продажи компанией обладали не шведы, а американский Ford).
Некоторым не по душе через чур рыночные перемены. Живущий в Швеции американский антрополог Брайан Палмер, например, опасается, что социальный эдем в конечном итоге превратится в «Соединенные Штаты Швемерики» (the United States of Swedeamerica).
Вэлфер не на словах
В чем секрет скандинавской модели? Быть может, в том, что в погоне за процветанием и устойчивым ростом у североевропейских политиков не так уж большое количество священных коров и догм. В случае если придуманные левыми кабинетами министров нормы и университеты становятся неэффективными и тормозят экономику, правые оставляют их на свалке истории и заменяют более работоспособными капиталистическими элементами.
Кое-какие экономические университеты в Скандинавии напоминают кентавров, составленных из двух как бы взаимоисключающих частей. Скажем, принятая в Швеции и Дании совокупность школьных ваучеров. Ежегодно правительство Швеции раздает всем обучающимся ваучеры на 9000 евро.
Их возможно израсходовать на учебу как в личной, так и в национальной школе. В Дании семьи смогут доплачивать за более дорогое обучение из собственного кармана. В Норвегии и Дании частные операторы смогут содержать национальные поликлиники.
Какая отличие, кто вас лечит, если он делает это прекрасно?
Еще один кентавр – известное собственной крайней либеральностью датское трудовое законодательство. Оно позволяет без проблем нанимать и увольнять сотрудников, но утратившим работу выплачивается щедрое пособие и предлагается пройти направления увеличения квалификации за госсчет.
Результаты этих упрочнений налицо – одни из лучших в мире здравоохранения и систем образования. В скандинавских государствах межпоколенческая мобильность населения выше, чем в «стране возможностей» – США – и Англии, выяснилив Английской экономической школе. Несложнее говоря, в скандинавских государствах заметно выше возможность, что ваши дети будут получать зарплату больше вашей.
В том месте, где хорошее образование дорого, социальные лифты трудятся хуже. Но и издержки для того чтобы подхода известны: через чур многие предпочитают жить на пособия (особенно это относится мигрантов).
Назад в будущее
Скандинавов хвалят за заботу и бережливость о завтрашнем дне. Сырьевая Норвегия имеет пенсионный фонд количеством более $700 млрд, что формируется из нефтяных доходов бюджета. Эта сумма практически в полтора раза больше ВВП страны и в четыре раза больше российских Резервного фонда иФонда национального благосостояния совместно забранных.
Средства вкладываются как в облигации госзайма, так и в акции ведущих корпораций (Apple, Vodafone, ExxonMobil и другие). Кроме заботы о будущих поколениях целью фонда есть изъятие сырьевых доходов – если бы их инвестировали, они имели возможность бы подстегнуть инфляцию (по схожей модели строился российский стабфонд).
В конце 1990-х Швеция создала новый формат пенсионной совокупности. Ее сущность та же, что и во многих развитых государствах, – нынешнее поколение трудящихся содержит пенсионеров. Основная уязвимость: население стареет, а трудящихся меньше.
Но в Швеции размер будущей пенсии зависит от экономических факторов. Шведы отчисляют в пенсионный фонд 16% собственной зарплаты.
К данной сумме каждый год прибавляется виртуальный процент, соответствующий темпу роста заработных платов в стране. В то время, когда гражданин заканчивает трудовую деятельность, общая сумма виртуальных накоплений делится на число лет, каковые он гипотетически проживет (виртуальные проценты выплачиваются за счет тех, кто в то время еще трудится). Основной плюс – пенсия зависит от ожидаемой длительности судьбы, что дополнительно стабилизирует пенсионную совокупность.
В этом же кроется и слабость: в случае если пенсия станет очень небольшая, это политический риск для правительства.
В отличие от вторых развитых государств, скандинавы не залезают в карман будущим поколениям. Государственный долг скандинавских государств не превышает 50% ВВП – сравните с Европейским союзом с его 85% и США, где он уже превысил 100% ВВП. К актуальной в наше время бюджетной дисциплине страны Северной Европы пришли не от хорошей судьбы.
Прививкой от греческой заболевания для них послужил жёсткий банковский кризис начала 1990-х, что прекрасно встряхнул скандинавские экономики.
В отличие от своих южных соседей по континенту, Швеция придерживалась твёрдой бюджетной диеты последние 20 лет, стремясь обеспечить профицит государственного бюджета. Между 1993 и 2010 годами шведский государственный долг сократился с 70% до 37% ВВП, а бюджетный недостаток в 11% ВВП сменился профицитом в 0,3%. Как следствие – кризис 2008 года страна встретила в лучшей форме, чем еврозона.
Круче Кремниевой равнины
Раньше Скандинавия ассоциировалась с группой ABBA и компанией Ikea, которая заново научила целый развитый мир собирать мебель. В эру интернета скандинавские торговые марки опять у всех на слуху: аддиктивная мобильная игра Angry Birds, IP-телефония Skype и музыкальный сервис Spotify.
В мировых инновационных рейтингах скандинавы стоят высоко – к примеру, занимают верхние строки врейтинге самых инновационных государств INSEAD (Российская Федерация не попала кроме того в топ-50). Дания, Швеция и Финляндия находятся выше США по индексу e-intensityBoston Consulting Group, что показывает влияние интернета на общество и бизнес (детально об индексе просматривайте тут). И в полной мере заслуженно.
В Швеции граждане смогут платить налоги при помощи SMS, Финляндия славится собственными бизнес-венчурными инвестициями и ангелами. BoozCompany показывает, что громадные корпорации обожают испытывать собственные продукты в Северной Европе, потому, что потребители в том месте отличаются повышенной любовью к тому, дабы пробовать все новое.
Это особенно страно с учетом высоких налогов на доходы в этих государствах, каковые, по идее, должны отпугивать инноваторов, а не завлекать. амбициозные скандинавы и Молодые стараются продолжительно не задерживаться на родине «милого» капитализма и едут в государства с более высокими рисками и потенциальным доходам – в том направлении, где царит «безжалостный» капитализм (США, Англия).
Так говорится в статье Дарона Асемоглу из МИТ, Джеймса Робинсона из Гарварда и Тьери Вердье из Парижской школы экономики (подробнее просматривайте о нейздесь). В «спекулятивной» модели Асемоглу и сотрудников уроженцы Скандинавии создают инновации за ее пределами, а их плодами позже уже пользуется всю землю, включая их родные страны.
Финские экономисты возражают, что до тех пор пока догадка ученых не подтверждается цифрами. В таблице ниже возможно заметить, что «милые» капстраны в области инноваций практически не отстают, а время от времени и превосходят собственного «безжалостного» соперника в борьбе за таланты. Экономисты приводят пара вероятных объяснений этому (часть из них подробнее обрисована в прошлых разделах):
- хорошее и дешёвое образование;
- государственная политика по продвижению инноваций;
- плоский налог на доходы от капитала;
- совокупность «страховочных сетей» для рабодотателя наподобие национального страхования по безработице.
© Георгий Неяскин, Slon.ru
