Михаил матовников: «цб должен перестать бояться банков»
В 2011 году российские банки столкнулись с очередным кризисом ликвидности. А Банк России должен был оправдываться за санацию и банкротство Межпромбанка Банка Москвы. О том, что связывает эти, на первый взгляд, далекие друг от друга неприятности, расказал журналистам Bankir.Ru председатель совета директоров «Интерфакс-ЦЭА» Михаил Матовников.
– Вы высказывали вывод, что кризис ликвидности в Российской Федерации в 2011 году появился по внутренним обстоятельствам: Министерство финансов неравномерно тратит бюджетные средства. Но так как это происходит ежегодно. Из-за чего как раз в 2011 году такие действия Министерства финансов привели к кризису ликвидности?
– Основная обстоятельство в том, что в стране изменился механизм финансового предложения. Традиционно Банк России руководил финансовым предложением, стабилизируя валютный курс. Регулятор предоставлял рубли в экономику, выкупая доллары США.
Сейчас Банк России перешел к плавающему валютному курсу и прекратил выкупать доллары США. Классические каналы предоставления рублей в экономику трудиться прекратили. Национальный банк на данный момент может предоставлять рубли лишь по двум каналам. Первый – это кредитование банков под залог ценных бумаг. Это указывает, что все снова выпущенные облигации выясняются заложены в ЦБ. Исходя из этого кредитование экономики происходит практически за счет ресурсов Банка России.
В банковской совокупности растут схемные сделки, в то время, когда кредитные организации создают обоюдные выпуски облигаций, производя облигации агента с единственной целью – срочно их заложить в ЦБ. В итоге мы имеем растущую долю средств регулятора в пассивах в банках не только в кризис, но и в обычные периоды.
Второй канал – предоставление беззалоговых кредитов. Но это кризисная мера, и регулятор, и банки ее принимают как раз так. Соответственно, на данный ресурс в обычных условиях рассчитывать нереально.
– Что в таковой ситуации происходит с кредитованием?
– Ресурсы ЦБ кратковременны, и банки не начнут вкладывать их неликвидные активы. На эти средства банки скупают акции, а кредитование стагнирует. Эффект смягчался в первом полугодии 2011 года, поскольку в следствии прошлого раунда стерилизации ЦБ выпустил громадной количество облигаций на 500 млрд. рублей.
В течение первого полугодия они были погашены. В следствии за шесть месяцев ЦБ в совокупность вернул 0,5 трлн. рублей, и это без шуток смягчало кризис ликвидности, в особенности учитывая тот факт, что в 2011 год банки вошли с излишней ликвидностью. Одновременно с этим Министерство финансов деятельно размещал облигации.
В итоге в первом полугодии 2011 года случилось стремительное падение ликвидности.
Михаил Матовников переходит в Сбербанк.председатель совета директоров «Интерфакс ЦЭА» Михаил Матовников переходит на работу в Сбербанк. Бывший член набсовета государственного банка будет разбирать его работу.
Во втором полугодии это перемещение продолжилось, а ЦБ не смог предоставлять ликвидность. В итоге и ЦБ, и Министерство финансов стали предоставлять экономике ресурсы в виде кредитов. Зависимость русском финансовой системы от национальных ресурсов выросла до 6,5% пассивов, и заместить эти ресурсы сложно.
ЦБ нужно будет придумывать новый механизм предоставления ликвидности в русского финансовую систему. В другом случае у нас сохранится обстановка, в то время, когда любой кредитный процесс в экономике должен быть профинансирован ЦБ в форме повышения финансовой массы.
– На какое количество увеличилась зависимость банков от национальных ресурсов?
– Обязательства перед ЦБ за вторую половину 2011 года выросли на 660 млрд. рублей. А требования к ЦБ, другими словами резервы русском финансовой системы, в это время уменьшились на 367 млрд. рублей. Сальдо операций изменилось на триллион рублей. Что касается требований банков к органам госуправления, то они В первую очередь года составляли около 750 млрд. рублей, а к Январю стало 117 млрд. рублей.
Банки нарастили обязательства перед Министерством финансов.
– Удалось ли банкам улучшить собственный положение, завлекая средства населения?
– Средствами населения удается в какой-то степени заместить недостающие средства, это основной драйвер повышения пассивов. Лишь благодаря вкладам населения кредитный портфель растет. В какой-то момент мы начинаем упираться в ограничения по ликвидности. Резервы в ЦБ не растут, нормативы ликвидности поддерживать нужно.
Стремительный рост финансовой системы на прошлых этапах определялся массивным предложением денежных средств. на данный момент это уже в таковой форме не работает.
– А беззалоговые кредиты?
– Их ввести возможно, но они не окажут помощь, поскольку нужен долговременный ресурс. А беззалоговые кредиты – это инструмент кризисный. Не должны резервы русских банков формироваться за счет средств Банка России.
– Каким должен быть новый механизм регулирования финансовой системы?
– Потребуется сочетание структурных изменений и реформ во всех подходах. Чтобы растолковать сущность моей теории, оттолкнусь от прошлого кризиса. Парадоксально, но кризис 2008 года мы прошли на удивление прекрасно.
Сперва все испугались, но трагедии ни в экономике, ни в банковских сумках не случилось. Не наблюдалось падения целых отраслей либо массовой безработицы. Мы столкнулись с снижением курса, но она происходила в управляемом режиме.
В зоне ответственности ЦБ все отлично.
Позже наступил 2010 год, год рекордной прибыли банков. Но в конце 2010 года обанкротился Межпромбанк, а в 2011 году обнаружились громадные неприятности Банка Москвы. Появился вопрос, в каком состоянии пребывает надзор. А позже, во второй половине 2011 года, на ровном месте появляется кризис ликвидности. В условиях самой низкой за целый постсоветский период инфляции ставки начинают ползти вверх. Ставки по депозитам на 3% выше инфляции.
А кредитные ставки так выше инфляции, как словно бы на данный момент кризис. И если бы ЦБ ориентировался в собственной финансовой политике не на ставку овернайт на межбанковском рынке, а на настоящую ставку в экономике, он уже бил бы во все колокола, что в совокупности что-то не в порядке. В этот самый момент вопрос не только в завышенных инфляционных ожиданиях.
Финансовая система на ровном месте сталкивается с ростом цены ресурсов, не смотря на то, что оснований для того, чтобы обстановка расшатывалась, нет.
– Отчего же растут ставки?
– И на данный вопрос коротко не ответишь, необходимо снова возвратиться к фундаментальным проблемам. Я желал бы задать вопрос, из-за чего у нас закончилась банковская реформа. С момента создания Агентства страхования вкладов ничего похожего по значимости и масштабам для финансовой системы в стране не случилось.
Вступление в совокупность страхования вкладов стало для банков твёрдым ситом, стимулом для самосовершенствования. Дальше ЦБ только создаёт косметические инновации, совершенствует параграфы руководств. Наступила самоуспокоенность, ведутся беседы про Базель-II.
А в действительности обнаруживаются провалы в надзоре на базисном уровне. Имеется необходимость продолжать реформы.
Все неприятности надзора над русским банковской совокупностью заключены в трех составляющих. В случае если их верно отрегулировать, будут решены 90% неприятностей русском финансовой системы. Во-первых, это кредитование банками собственных акционеров.
Во-вторых, высокая концентрация рисков на одного заемщика. В-третьих, концентрация банка на кредитовании определенной отрасли.
Банки обучились прятать от ЦБ настоящих бенефициаров собственных заемщиков, настоящие проекты, каковые они кредитуют. В сделках «участвует» много подставных контор. В рамках действующих правил надзора ЦБ ничего с этим неимеетвозможности сделать. А у банкиров нет никакого стимула что-то поменять, наоборот, имеется все основания продолжать в том же духе.
Они кредитуют себя любимых, а потому, что особенных идей в производственном секторе нет, то эти любимые проекты значительно чаще связаны с недвижимостью. И в то время, когда эти три фактора сочетаются, мы приобретаем нулевые возвраты и банкротство кредиторам. Названные мной три неприятности – следствие того, что ЦБ не может выяснить конечного получателя кредитов.
А раз нельзя определить, то запрещено ничего сообщить ни про хозяина, ни про проект.
Вторая неприятность – неприятность финансового предложения. Переход к плавающему валютному курсу ограничил возможности по предоставлению ликвидности в экономику. В условиях отсутствия эмиссии через канал валютного курса необходимо искать второй вариант.
Неприятность содержится в низком банковском мультипликаторе в Российской Федерации. Отношение агрегата М2 к финансовой базе в Российской Федерации одно из самых низких в мире – 2,86. В Восточной Европе – 4,6, в развитых государствах порядка 20. Это указывает, что на одну финансовую единицу, эмитированную нацбанком, в развитой экономике совокупность может увеличивать собственные пассивы на 3, 4, 5 рублей. А у нас только на 1,5 рубля.
Исходя из этого ЦБ должен фондировать все.
– А что же все-таки происходит с ликвидностью?
– В то время, когда появляется кризис ликвидности, у ЦБ нет настоящих каналов предоставления ликвидности. Во второй половине 90-ых годов двадцатого века дело Алексеева (данный сотрудник ЦБ предоставил кредит банку «СБС-Агро» – деньги, каковые не были возвращены, посидел в КПЗ и без того и не был признан невиновным), отбило у сотрудников ЦБ охоту давать банкам деньги. Еще в 2004 году Андрей Козлов сказал, что ЦБ не будет предоставлять деньги банкам без залога.
Лишь под залог акций банка.
В 2008 году ЦБ пробовал применить такую же схему и внес предложение кредиты госбанков под их залог акций, дабы эти банки раздали деньги остальным, но они не дали согласие. Тогда регулятор придумал схему кредитования под рейтинги. Это было сделано не вследствие того что ЦБ верит национальным и интернациональным рейтинговым агентствам, а чтобы при чего свалить вину на них.
Но рейтинги имеется лишь у наибольших банков. В силу масштаба рейтинг большого банка будет хорошим. По мере разрастания кризиса ликвидности раскрывается доступ ко все новым и новым ресурсам ликвидности от ЦБ.
Позже раскрывается доступ к окну рефинансирования. Используются определенные параметры, и любой банк, удовлетворяющий этим параметрам, машинально приходит в ЦБ и приобретает деньги, независимо от того, необходимы ли они ему. А «окно» приходится расширять , пока деньги не возьмёт самый проблемный банк.
В следствии в совокупность«» такое количество ликвидности, которое ей в действительности не требуется. Излишки устремляются на валютный рынок, финансируя девальвацию рубля, бегство капитала.
Происходит дополнительная разбалансировка совокупности. Ликвидность попадает к тем, кому она не нужна, а маленьким банкам не достается. В 2011 году данный инструмент уже не сработал. Верхние этажи были залиты деньгами Министерства финансов и ЦБ, а маленькие банки стали задирать депозитные ставки.
В условиях страхования вкладов граждане несут деньги в те банки, каковые дают более удачную ставку по депозитам, другими словами в маленькие банки. Обстановка дошла до того, что большие банки чувствуют оттекание вкладов, и кроме этого вынуждены повышать ставки по депозитам. Казалось бы, неприятности с ресурсами нет, но цена фондирования растет для всех.
– Помой-му эти три неприятности между собой не связаны – надзор, финансовая политика, инструментарий ЦБ.
– Но корень у них неспециализированный. Неприятность в том, что Национальный банк опасается банков, опасается, что они ни при каких обстоятельствах не вернут ему деньги. Я считаю, что необходимо совершить комплексную «спецоперацию». Нужно воссоздать механизм кредитов на новой базе. Кредит – это громадный кредит (до трети пассивов банка), что выдается под значительный процент, не кредитная линия, а овердрафт, дабы банк при паники вкладчиков имел возможность расплатиться с людьми.
Это должен быть реально дорогой ресурс, дабы его не применяли вместо кредитования на межбанке либо продажи активов, другими словами кризисный, важный инструмент. Он должен быть доступен для всех банков, при соблюдении требований, независимо от их размеров, на постоянной базе. Любой банк будет знать, что при «набега» вкладчиков он сможет нормально пойти в Банк России.
Крайне важно, что данный инструмент предоставляется раздельно банкам, нуждающимся в помощи, а не всей банковской совокупности.
– Что даст внедрение для того чтобы инструмента?
– Это де-факто страховка от кризиса ликвидности в условиях паники вкладчиков. Кредит сделает банки более уверенными в собственной ресурсной базе. Они смогут кредитовать большее количество проектов и смогут поддерживать меньше ликвидных резервов. Это разрешит расширять мультипликатор.
Решается и неприятность финансовой совокупности.
– Как банки будут получать доступ к данной совокупности?
– Лишь через аккредитацию, которую необходимо всегда подтверждать. В случае если банк натворил что-то нехорошее, из совокупности он выпадает. Это возможно тайная информация.
Но наличие таковой страховки станет замечательнейшим стимулом для банкиров, они сделают все, дабы соответствовать этим требованиям.
У Центрального банка не должно быть никаких вопросов к менеджменту банка по всему спектру его деятельности. Вопросы смогут носить качественный темперамент. В случае если у банка обычные заемщики, это видно. Все неприятности появляются в серой территории SPV компаний с отчетностью.
Соответственно, в случае если у ЦБ имеется вопросы по риск-менеджменту, по обладателям банка, по обладателям компаний-заемщиков, по концентрации рисков, то доступ к средствам ЦБ закрывается. Это станет стимулом для банкиров, поскольку такая страховка разрешит банкам реально выжить. Это может стать третьей волной лицензирования банков (первая – первые лицензии, вторая – принятие в АСВ).
Выгнать из совокупности страхования вкладов весьма сложно, поскольку это публичная акция. А вот со страхованием от кризиса все по-второму. У банка не появляется немедленных денежных утрат и будет время на исправление обстановки.
– Чтобы выяснить, удовлетворяет ли банк требованиям ЦБ, пригодится опытное суждение?
– Да, и оно будет служить для предоставления кредитов Банка России и не будет связано с уменьшением капитала либо созданием дополнительных резервов – то, что банки все время оспаривают. ЦБ установит требования к заемщику, а тут у регулятора больше свободы. Остальные новации отличаются отсутствием стимулов для банкиров, дабы соответствовать новым требованиям. И у ЦБ нет возможности на них как-то воздействовать.
Нужно вынудить банкиров добровольно соответствовать требованиям.
На внедрение подобной системы уйдет пара лет. Но после этого мы возьмём новую совокупность, которая не будет иметь под собой мины замедленного действия в виде малоизвестного конечного кредитора последней инстанции. Не нужно будет раздавать ликвидность всей совокупности, приводя к побочным явлениям в виде атаки на рубль.
Будут созданы адекватные стимулы для банкиров и на их политику кредитования.
Помимо этого, появляется суть для новаций Базельского комитета. Университет «прижизненных завещаний» станет актуален в Российской Федерации. В случае если ЦБ аккредитует банк для выдачи кредита в условиях паники вкладчика, то первое, что он начнёт обсуждать с банком, это условия возвращения средств.
Процедура оформления «завещания» станет реально нужной. ЦБ обязан будет убедиться, что кроме того при банкротства банку хватит активов на то, дабы расплатиться с вкладчиками. ЦБ будет уверен, что деньги будут возвращены, что кредитный портфель, как розничный, так и корпоративный у банка организован нормально.
В случае если к структуре активов нет вопросов по рыночным рискам и валютным позициям, то неприятности с выдачей кредита банку не будет. Но ЦБ обязан прекратить опасаться банков, внедрить стимулирования банкиров и нормальную систему надзора.
– Получается, что в вашей концепции нет для того чтобы понятия, как системные банки?
– Да, это понятие совсем не требуется. Обанкротиться может любой банк. Too big to fail, неприкасаемых, быть не должно.
В случае если у банка обычные активы, его банкротство не создаст неприятностей, независимо от размера.
– Эти предложения известны Банку России?
– Я изложил их в рамках консультационного совета при глава Банка России, но формат этого мероприятия не предполагает, что управление Банка России делится собственными намерениями. Однако, я полагаю, что без аналогичной реформы в следующий кризис мы снова войдем неподготовленными. Это некоторый вулкан, что всегда будет съедать средства и банки страны, а схемы спасения финансовой системы любой раз будут устаревать.
– Верно ли регулятор поступает, стремясь снова сократить ставки по депозитам? Может, стране, другими словами Министерству финансов и ЦБ, необходимо «начать с себя» и скоординировать собственные действия?
– Непременно, Банку и Минфину России необходимо в основном координировать собственную политику. Отечественная нынешняя обстановка парадоксальна. Министерство финансов дает банкам больше денег, чем ЦБ, что очень нехарактерно.
Но в условиях, в то время, когда у ЦБ нет вторых возможностей, это и имеется единственно вероятный итог.
В то время, когда отечественная совокупность была высокоинфляционной, тот факт, что затраты Министерства финансов совершались в последних числахДекабря, всегда был менее болезненен для экономики. При низкой инфляции это бьет по экономике больнее. К тому же раньше ЦБ «заливал» совокупность деньгами через скупку валюты. Так что Министерству финансов пора более ритмично тратить деньги.
Это будет содействовать экономической стабильности.
– Вероятно ли вынудить Министерство финансов тратить средства равномерно в течение года?
– Министерство финансов отчитывается по кассе. В течение года он информирует о высоком профиците. Не разрешить затраты – легкий подход. Вторая составляющая процесса – большая часть платежей, каковые возможно отложить, касаются расчетов с подрядчиками.
В этот самый момент начинают играть роль взаимоотношения государственныхы служащих с поставщиками по поводу подписания актов сдачи-приемки. Плюс все привыкли к высокой инфляции. Все осознавали, что в случае если инфляция в бюджете 10%, а по факту она 14%, то эти 4% в настоящем выражении ты переплатишь, в случае если будешь платить своевременно.
А в условиях низкой инфляции это трудится в меньшей степени, получается фальшивая экономия.
Мы эпизодически боремся с кризисами неплатежей. Но на Министерство финансов в суд не подашь, правильнее, здравомыслящий предприниматель этого не сделает.
Пологаю, что познание необходимости отхода от традиций расходования бюджетных средств, имеющих корни еще в 1990-х годах, будет расти, поскольку и сам Министерство финансов в итоге заинтересован в стабильности денежной совокупности как заемщик и как регулятор.
– Как повлияет на обстановку в банковской совокупности введение безотзывных вкладов?
– Все зависит от того, каков будет спрос на безотзывные вклады. На мой взор, спрос может оказаться большим. Но кроме того безотзывный вклад у нас будет подразумевать возможность досрочно истребовать депозит – по уважительной обстоятельству, из-за заболевания, непреодолимых событий и без того потом.
Безотзывные депозиты вводятся чтобы стабилизировать пассивы банков. Но еще ответственнее дать банкам уверенность, что при паники Банк России даст им деньги. А безотзывные вклады – это полумера.
– Возвращаясь к главным проблемам финансовой системы. Разрешит ли экономика кредитовать несвязанных заемщиков, делать кредитный портфель диверсифицированным?
– Да, по причине того, что драйвером роста станет розница. Отечественный корпоративный сектор уже перекредитован. Розница будет расти, а особенно скоро вырастет ипотека, долгие кредиты. Но без долговременных ресурсов никто не будет ею заниматься.
Остальные сегменты – авторынок, потребкредиты – будут расти значительно медленнее.
У нас часть розничных кредитов к ВВП 10%, а должна быть 35%, в случае если делать выводы по отечественным ближайшим соседям – Польше, Чехии и Венгрии. Так что возможности весьма важные. Вырасти в полтора раза возможно и на нынешнем уровне доходов населения.
Но в действительности зарплаты будут расти, расти кроме того в условиях вероятного роста налогов, что свидетельствует не изъятие денег у граждан, а их перераспределение, что отлично для розничного кредитования.
– Смогут ли банки делать ставку на долгие кредиты, на более долговременное сотрудничество с клиентами в условиях денежной нестабильности?
– Да, в случае если заниматься кредитованием в рублях. Многие нерешаемые вопросы в дискуссии о отечественной финансовой совокупности сводятся к неверию в рубль. В это же время, вся совокупность отечественной финансовой политики должна быть направлена на то, дабы устранить валютизацию экономики.
Во-первых, нужна политическая воля для создания рубля как резервной валюты. Для этого необходимо создавать рынок товаров русского экспорта, каковые продаются за рубли. В случае если Украина будет брать газ за рубли, спрос на рубли будет обеспечен.
А деньги возможно хранить в русских банках, увеличивая их пассивы.
Во-вторых, нужна совокупность, которая дестимулирует принятие заемщиками неоправданных валютных рисков. В некоторых государствах запретили кредитовать заемщиков, не имеющих валютной выручки, в зарубежной валюте. А на данный момент в связи с падением инфляции ставки по рублевым кредитам приблизились к ставкам по кредитам в валюте.
Отличие уже не столь велика.
В-третьих, необходимо перевести значительную часть расчетов в безналичное обращение. Все магазины должны принимать банковские карты. Все финансовые выплаты населению – лишь в безналичной форме.
Необходимо внедрять возможность оплаты всего и вся через мобильные платежи. Это элемент национальной стратегии.
– Давайте возвратимся в регулированию финансовой системы. Как вы оцениваете увеличение требований к собственному капиталу банков?
– С одной стороны, отряд не увидит утраты бойца. Иначе, я считаю, что с данной мерой пора завершать. С чем связано рвение ЦБ укрупнить банки? Регулятор уверен в том, что чем меньше банков, тем легче за ними надзирать. В это же время банкротство небольшого банка не вызывает неприятностей.
А с большими банками все напротив. Неприятности Межпромбанка и Банка Москвы не связаны с тем, что у ЦБ не дошли до них руки, поскольку регулятор занимался банками в Дагестане. В том месте имеется собственные кураторы, Банку России нет ничего, что мешает надзирать за большими банками. Мотивация по устранению небольших банков фальшивая. И требования, каковые вводит ЦБ, превышают подобные требования Европейского союза.
И это полностью неправильно. Это будет уничтожать инновации в банковской совокупности. «Тинькофф Русский и» Кредитные «Системы Стандарт» начинали как небольшие банки.
– А представители ЦБ говорят, что мелкому банку, напротив, не по карману современное IT.
– Покинем это на бизнес-модель. Возможно ли приобрести IT за пара миллионов американских долларов, вопрос философский. Мы видим, что банки с подобным размером активов (до $100 млн.) в Соединенных Штатах благополучно существуют, не смотря на то, что их число неспешно понижается. Придираться необходимо не к тому, что они мелкие, а к содержательным проблемам.
В целом от мелких банков может больше пользы, чем вреда.
– Банки жалуются, что им приходится сдавать через чур много отчетности. Регуляторы говорят, что банкиры ее подделывают. Возможно ли каким-то образом оптимизировать данный процесс, дабы разгрузить банки и повысить уровень качества надзора?
– Начать необходимо с того, дабы избавить банки от непрофильных функций. Это уже уменьшит нагрузку. А большая часть отчетности выстроена по принципу борьбы брони и снарядов. Это связано с отсутствием мотивированного суждения. Так что нужно решать главные задачи, а не поиск заплат.
В этом смысле громадной вал отчетности есть следствием неспособности Банка России решить задачу прямым образом.
Регулятор запрашивает отчетность, дабы проверить, что повышение капитала случилось не на кредитные средства, выданные самим банком. А вдруг акционер банка увеличит капитал и лишь позже заберёт в собственном банке кредит, это уже пройдет мимо ЦБ. Не смотря на то, что экономический суть операции подобен.
Регулятор неимеетвозможности идентифицировать связанных с акционером заемщиков. Если бы ЦБ возможность проверить уровень качества активов, то отслеживать источники собственных капиталов не было бы необходимости. И большая часть регулирования выстроена на том, дабы кривым методом решить проблему.
Исходя из этого содержание и качество отчетности заменяется числом.
– Как вы оцениваете шаги Банка России по расчистке завалов с прошлого кризиса, побуждение банков реализовывать недвижимость?
– Ненормально, в то время, когда на балансах банков стоят ТЦ либо недвижимость. Либо они стоят за связанными с банком заемщиками. А сейчас банк пробует руководить этими активами. Мера верная.
Но, само собой разумеется, в кризисное время сложно реализовать недвижимость по честной цене – и эта неприятность будет сберигаться. Она ударит по самый зарвавшимся банкам. Но задача санации финансовой системы, непременно, существует.
И одновременно с этим, решая эту задачу, принципиально важно не наломать дров и не вынудить банки выдавать новые фиктивные кредиты.
– Еще одна больная тема для многих банкиров – соперничество с государственными банками. Как, по вашему точке зрения, будет изменяться часть госбанков на рынке?
– Она уже уменьшается, и это происходит В первую очередь 2010 года. Не смотря на то, что имеется некое чувство усиления этих госбанков, но их настоящая часть падает. Рынок больно покусал государственные банки, и они кроме того вынуждены повышать ставки по депозитам.
У частных банков имеется все возможности для предстоящего существования.
Иначе, понижение ставок в экономике и понижение спрэдов запускает механизм экономии на масштабе. Маржа падает. Данный тренд идет, как каток, в какой-то год маржа может мало возрасти, но в целом, в случае если наблюдать на период в пара лет, она падает. Банкам нужно уменьшать удельные операционные издержки.
Они у всех отечественных банков высокие, в среднем 3% от трудящихся активов. В случае если снизить затраты до 1,5%, то выигрыш составит 15% доходности на капитал. Банкам нужно расти при фиксированных издержках.
Это процесс не одного года, а десяти, но к этому нужно идти, необходимо повышать эффективность бизнеса.
В этом смысле государственные банки имеют преимущество как самые большие игроки. Небольшие банки имели возможность бы сливаться, но не смогут этого делать, поскольку акционеры будут спорить, кого кредитовать. Они кроме того на этапе слияния не смогут оценить активы друг друга.
Но это неприятности небольших банков. Нужен качественный рост самих частных банков, а не борьба против банков национальных.
