Неблагородное дело
Из-за чего не сработала докризисная совокупность риск-менеджмента и на каких правилах обязана создаваться совокупность будущего.
Сегодняшний кризис, его глубина и сила продемонстрировали, что существовавшая в мировых финансах совокупность риск-менеджмента дала подходы и сбой к оценке рисков, каковые были в ходу, были малоэффективными. НБЖ задался вопросом, были ли докризисные модели риск-менеджмента изначально ущербными, и в случае если да, в чем эта ущербность заключалась. Второй, не меньше ответственный вопрос — кто виноват в ситуациив основном: банки, заигравшиеся в страшные игры, либо регулятор, претворявший в судьбу политику не хватает твёрдую, системную и продуманную.
РИСКУЕМ, НО НЕ ВЫПИВАЕМ ШАМПАНСКОЕ
«Не пологаю, что существовала единая модель, которая была выстроена по неверному принципу и была полностью ненужной. Применяемый весьма многими экспертами параметр VaR (величина убытков, которая с возможностью, равной уровню доверия, не будет превышена) вправду только примерно имел возможность отражать риски на более долгом горизонте, чем один сутки. Но дело совсем не в нем», — уверен управляющий директор УК «Эверест Эссет Менеджмент» Константин Демченко.
Эра недорогих американских долларов, согласно точки зрения эксперта, привела к притоку значительного количества спекулятивных средств на рынки, ценообразование на которых определялось ранее балансом предложения и спроса со потребителей и стороны производителей. Значительное понижение спредов, продолжает специалист, и возрастающее желание рисковать со стороны инвесторов стали причиной предстоящему росту индустрии производных продуктов и увеличению количества игроков, готовых открывать позиции с громадным кредитным «плечом» (в силу его низкой стоимости и доступности). А брокеры не ограничивали его размер и не смотрели за динамикой, по причине того, что проявляли то же желание получить на новом тренде, что и их клиенты.
В корне неприятности, согласно точки зрения Демченко, лежит очевидная людская жадность, не ограниченная мерами регуляторов. Совокупность регулирования легко физически не имела возможности угнаться за все усложнявшимся спектром продуктов, обращавшихся на рынке. «А раз никто не одергивал игроков извне, то и игра длилась с азартом, поскольку бравший все больший риск всегда выигрывал.
Это правило действовало , пока задолженность физлиц либо денежный рычаг компаний не достиг для того чтобы размера, в то время, когда отклонение стоимостей денежных активов либо падение доходов населения привело к необходимости закрытия позиций. Как раз такое вало-образное закрытие и стало причиной истерике рынка и уже иррациональному поведению его участников. Кризис — в головах», — подытоживает эксперт.
Каждая совокупность риск-менеджмента, как мы знаем, есть комплектом мер, оценивающих и ограничивающих величину принимаемого риска. В случае если желание принимать его идет в первых рядах всех остальных, потому, что необходимо сохранять ту же доходность для акционеров любого бизнеса на фоне уменьшающихся возможностей по зарабатыванию денег классическими методами, то единственное верное ответ — это забрать больший риск и оценить его ниже, растолковывают специалисты.
Такое отношение провоцировало рейтинговые агентства присваивать эмитентам более высокие рейтинги, чем последние заслуживали, с учетом объективных факторов. Сказывалась наряду с этим все та же жадность -оставаться в стороне от растущей индустрии денежных инструментов не хотелось никому, среди них и рейтинговым агентствам. Исходя из этого они, как в смешном рассказе, «кололись, плакали, но продолжали имеется кактус» в надежде, что до поры до времени потребление аналогичного «десерта» не обернется для них нежелательными последствиями.
«В Америке показались новые производные инструменты, ставшие трояном интернациональных финансов. Российские же финансы стали жертвой отнюдь не изысканных новоявленных инструментов, в Российской Федерации сработал тривиальный риск ликвидности. Из экономики страны начали деятельно выводить деньги, зашаталась пирамида РЕПО. На рынке РЕПО не сработали защитные механизмы, каковые мешали бы образованию данной пирамиды.
У ММВБ не было адекватных механизмов риск-менеджмента, каковые своевременно опустили бы в совокупность «стержни», дабы прекратить цепную реакцию», — утверждает глава аналитического управления Банка Корпоративного Финансирования Максим Осадчий.
И ЗАЗЕЛЕНЕЮТ ПАЛЬМЫ
Кое-какие специалисты уверены в том, что значительная неприятность России — в том, что у нас на национальном уровне отсутствует университет риск-менеджмента. Власти не просчитывают собственные действия на ход либо два вперед. Очевидный пример — борьба с кризисом ликвидности при помощи щедрой «накачки» деньгами госбанков. «При остановившемся рынке кредитов щедрая помощь страны была преобразована в доллары США — ничего другого государственные банки сделать с ней не могли.
В следствии в декабре январь — прошлого года этого года рубль «обвалился». Понижение риска ликвидности финансовой системы обернулось замечательным ростом валютного риска», — растолковывает Осадчий.
В подтверждение собственных выводов специалист приводит увлекательный образ: в случае если в пустыне вылить большое количество воды, то пальмы от этого не зазеленеют. Нужно совершить к каждому дереву собственный шланг и понемногу поливать. Необходимо было создать денежную инфраструктуру, которая в кризисное время ликвидности доводила бы до крайне важных фирм помощь страны, уверен аналитик.
На вопрос о том, возможно ли это было сделать заблаговременно, он отвечает: «Пожарные автомобили покупают не в момент пожара. Обстановка комична: мир уже год как горит, а мы вместо того, дабы приобрести пожарную машину, рассуждаем о «негромкой гавани». Нам дали отсрочку, а мы ею не воспользовались.
И в случае если отсутствует само понятие национального риск-менеджмента, то о таких вещах, как системность его построения, сказать не приходится».
САМАЯ Ужасная СКАЗКА
Еще один интересный вопрос: из-за чего потребительское кредитование, которое казалось самый рискованным банковским продуктом, не стало фатальной проблемой для кредитных структур? И из-за чего «миной замедленного действия» был как раз корпоративный сегмент, до кризиса в полной мере стабильный и предсказуемый?
Потребительское кредитование разрешает диверсифицировать риски в основном, чем корпоративное, растолковывает главакоммерческого банка «Ренессанс Капитал» Алексей Левченко: «Заемщиков большое количество, суммы и сроки малы. Представьте, что вам должны 10 тыс. рублей два человека, любой по 5 тыс. рублей. В случае если один не возвратит деньги, вы утратите половину суммы.
В случае если эту же сумму должны сто человек, любой по 100 рублей, несостоятельность некоторых из них не угрожает вам тяжелыми потерями. К тому же вернуть 100 рублей легче, чем 5 тыс.».
Недоразвитость рынка потребительского кредитования, в то время, когда неоправданно высокие ставки и заведомо невыгодные условия навязывались неграмотному в денежном отношении населению, стали причиной тому, что банки, трудящиеся в этом сегменте, были достаточно защищенными от риска неплатежей, считает финдиректор бизнес-школы «Сколково» Владимир Исмаилов. Но, согласно его точке зрения, риск-менеджмент в сфере потребительского кредитования в Российской Федерации на сегодня напоминает процесс зала-мывания рук. «Это не узкий механизм управления, скорее, барское сумасбродство.
Банки стараются купить двойную, в противном случае и тройную обеспеченность предоставленного кредитования. Наряду с этим заставляют за все это платить заемщика. К примеру, предоставляя долгосрочный кредит, банк, конечно, берет в залог объект недвижимости и заставляет клиента страховать объект залога от пожара и разрушения в пользу банка.
К тому же еще и страховать собственную жизнь, снова же, в пользу банка. Получается, что кредитной организации вдвое удачнее, в случае если заемщик погибнет, а не расплатится по ипотечному кредиту. Это верх кощунства!
Это ничем не оправданная жадность, а не риск-менеджмент», — категоричен Исмаилов.
Какой риск на данный момент самый важен для банков? Специалисты единодушны: хороший банковский риск — кредитный. «Он самый большой по количеству и по доле в совокупном общебанковском риске, — отмечает глава департамента рисков Бинбанка Павел Самохвалов. -Понижение этого риска через взыскание просроченной задолженности, оздоровление заемщиков, через расчистку балансов от «нехороших» кредитов требует большого времени и неимеетвозможности происходить в отрыве от динамики восстановления национальной экономики».
Андрей Пехтерев, глава стратегического развития и управления планирования Агентства по страхованию вкладов, подтверждает тот факт, что главные виды рисков вправду все те же: кредитный, рыночный и операционный. Но текущий кризис еще раз продемонстрировал, продолжает специалист, что Российская Федерация есть неотъемлемым элементом глобального мира со всеми вытекающими минусами и плюсами. И на любой из указанных рисков неизбежно накладываются внешние факторы.
Так, при анализе внутреннего кредитного риска сейчас неизменно полезно учитывать факторы внешнего рыночного риска, подчеркивает представитель АСВ.
В то время, когда НАСТУПИТ на следующий день
Весьма интересно, сделали ли российские денежные организации выводы о прошлых неточностях и поменяли ли подходы к риск-менеджменту? Однозначного ответа на данный вопрос у специалистов до тех пор пока нет, и по очень несложной причине: кризис еще не закончился. А это значит, что банкам до тех пор пока приходится не столько заниматься глобальным реформированием совокупности риск-менеджмента, сколько реагировать на появляющиеся новые риски.
«Совокупность риск-менеджмента, находившаяся в банковских университетах до рецессии, была ориентирована на работу в стабильных условиях растущего рынка. По-моему, у подавляющего большинства банков не было, а быть может, и сейчас нет совокупности риск-менеджмента, которая разрешала бы трудиться в кризисное время», — уверен Владимир Исмаилов.
Кое-какие финансисты честно будут считаться: неясно, что такое риск-менеджмент в этих экономических реалиях. «На сегодняшнем рынке сложно как следует оценить степень допустимого риска при инвестировании капитала. Это неприятность на уровне макроэкономики: многие великие ученые до конца не знают, как будет себя ощущать денежная совокупность на следующий день и каковы будут новые правила игры.
В этих условиях весьма сложно вырабатывать собственную позицию, исходя из этого любой подход будет во многом субъективен. Если бы базисный комплект экономических индикаторов возможно было с определенной долей возможности верно спрогнозировать и просчитать, то тогда, возможно, возможно было бы выяснить личные коэффициенты рисков.
Но в то время, когда ты не не сомневается в фундаментальных трендах: что будет с долларом, с ценой на нефть, с инфляцией, — то единственное, на что тебе остается ориентироваться, — это на опыт и собственную интуицию», — согласится партнер фонда прямых инвестиций Mint Capital Глеб Давидюк. И в Российской Федерации, додаёт он, риск-менеджмент — это весьма условное понятие.
Ясно, что уже сейчас необходимо действительно задуматься о том, какой должна быть посткризисная совокупность риск-менеджмента. Максим Осадчий предлагает представить ее в виде совокупности объединенного банка и выяснить главные параметры управления рисками. И уже исходя из этого понимания доводить совокупность до каждой денежно-кредитной структуры в отдельности. Другими словами сперва предлагается «отстроить» модель, а после этого внедрять ее на практике.
Принципиальный момент, на что стоит обратить внимание, — стресс-тестирование, один из базисных механизмов риск-менеджмента, о котором, не обращая внимания на его «базо-вость», вспоминают нечасто.
И наконец, уверен аналитик, нужно «отстроить» национальную рейтинговую совокупность. «Рынок обязан знать, какую квалификацию имеют эксперты рейтингового какие методики и агентства они применяют, -вычисляет Осадчий. — В противном случае получается, что частное рейтинговое агентство, оперируя тайными параметрами, присваивает «Урюпинск-Банку» рейтинг, дающий право приобретать беззалоговые кредиты ЦБ».
И ЭТО Также О РИСКАХ
Бредут два человека по пустыне. Один из последних сил тащит на пояснице громадную бронзовую трубу, второй волочит за собой телефонную будку. Второй задаёт вопросы: «Для чего тебе тут труба?» Тот отвечает: «Все легко: в любую секунду может выскочить гадюка, и тогда я дуну в трубу. Она испугается и провалится сквозь землю.
Ты лучше сообщи, для чего тебе будка». — «Дабы избежать всех опасностей. Я спрячусь в нее и пережду».
