Законсервированная отсталость
Сможет ли власть в новом году жить по средствам? Глава Экономической группы экспертов Евсей Гурвич уверен в том, что нет. И виной тому священные для Кремля проекты — саммит АТЭС, сочинская Олимпиада, универсиада в Казани.
— Евсей Томович, бюджетный недостаток в Греции в первый раз перевалил за 4% как раз в год провальной в денежном отношении Олимпиады. А у нас — непомерные социальные обязательства на фоне сложностей во всемирной экономике. Что вы предлагаете России: отказаться от строек века?
— От проведения Олимпиады либо саммита отечественное правительство, само собой разумеется, не откажется, раз уж мы взяли на себя эти обязательства. Но точно возможно минимизировать, оптимизировать затраты. Нужно же с чего-то затевать проводить в судьбу ту программу увеличения эффективности затрат, которую само правительство и утвердило…
— Как вы оцениваете экономические итоги 2011 г. и каковы прогнозы на будущий год?
— Итоги по многим показателям хорошие. Рост экономики составит более 4% (другими словами выше, чем в прошедшем сезоне), инфляция оценивается в 6,5% — это рекордно низкая величина. Можно считать, что мы нормализовали обстановку в бюджетном секторе, ухудшившуюся в кризис . Затраты тогда были быстро увеличены, дабы заменить личный спрос национальным.
Возможно, это делалось не всегда оптимально, но в целом так действовали все страны. По окончании завершения кризиса мы поэтапно отказываемся от чрезвычайных затрат. В следствии бюджет снова, как до кризиса, будет выполнен с профицитом (порядка 0,5% ВВП). А вот в следующем году начинается новое увеличение затрат.
Стоимость бареля нефти ожидаются пониже, планируемый недостаток — 1,5%.
— Вы вычисляете, что в 2011 г. обстановка в отечественной экономике была безоблачной?
— Увы, мы столкнулись с весьма значительной проблемой — оттоком капитала. В условиях, в то время, когда стоимость бареля нефти превышают $100 за баррель, $85 млрд оттока капитала — это феноменальная обстановка. И у специалистов нет единого мнения о обстоятельствах бегства.
Но разумеется, что таковой оттекание несовместим с устойчивым экономическим подьемом.
Неспециализированная обстоятельство происходящего: по окончании кризиса бизнес меняет оценки перспективности России. И вот в 2011 г., с одной стороны, стоимость бареля нефти были выше ожидаемых, и у экспортеров показались доходы сверх рассчетных, с другой — у бизнеса нет до тех пор пока представления, как в Российской Федерации инвестировать эти доходы. Предприниматели не видят возможности для вложений в настоящий сектор, и нет доверия к нашей денежной совокупности, достаточного для приобретения отечественных денежных активов (каковые к тому же имеют низкую доходность).
— Согласитесь, было бы необычно, что в таковой ситуации спекулянты не перетекли бы на более прибыльные площадки. Стратегические инвесторы не бегут до тех пор пока?
— Прямые зарубежные инвестиции вправду длятся. Но уходят а также российские деньги, каковые могли быть положены в экономику. Иначе, зарубежные инвестиции, в случае если взглянуть, обычно выясняются реинвестированными через Кипр либо Голландию (где зарегистрированы дочки многих отечественных нефтегазовых гигантов) русскими деньгами.
Так что грань между реинвестицией отечественного капитала и приходом зарубежного весьма условна.
— А как скажутся итоги недавних думских выборов, перемены в правительстве?
— Много голосов, полученное партиями левой ориентации — Справедливой Россией и коммунистами (СР), — важная угроза экономической стабильности. Опасаюсь, это приведет к дополнительному росту социальных затрат и ослаблению бюджетной политики.
— Вы действительно принимаете СР? Разве это не второй рукав Кремля: ЕР — настоящее, СР — меньше?
— Я пологаю, что скорее ЛДПР — второй рукав, не смотря на то, что она притворяется чем-то оппозиционным.
В то время, когда власть у нас видится с другими позициями, она часто пробует инкорпорировать их в собственную политику. У отечественного правительства достаточно эклектичная политика, часто соединяющая несовместимые элементы.
В полной мере быть может, что в новом правительстве, организованном по окончании мартовских выборов, мы заметим представителей других партий, каковые займутся реализацией собственных лозунгов. Не удивлюсь, в случае если, скажем, Оксана Дмитриева станет главой Минздрав.
— Вы полагаете, со сменой лиц в правительстве затраты на социалку еще вырастут кроме того в условиях бюджетного недостатка?
— Радикально поменяли бюджетные возможности два централизованно принятых ответы. Увеличение пенсий с 2010 г. стало причиной тому, что за два года на 3,8% ВВП выросли затраты на эти потребности. На пенсии было дополнительно выделено столько денег, сколько страна суммарно тратит на образование либо здравоохранение.
И вступило в воздействие ответ о увеличении финансового довольствия, военных пенсий.
Кроме этого начинается реализация госпрограмм оружий, а это огромные затраты: 20 трлн руб. до 2020 г. В среднем это получается больше 2% ВВП в год.
К этому добавляется старение населения. Если не совершим пенсионную реформу, затраты неизбежно будут возрастать.
Наряду с этим у нас не растет добыча нефти, значит, часть нефтяного сектора в ВВП начнёт сжиматься. Уже на данный момент в бюджете видно, что доходы от нефтегазового сектора понижаются. Нам необходимо уже на данный момент осуществить важные меры, дабы не появляться в недалеком будущем в положении Греции.
Ее пример светло говорит о том, что нельзя расслабляться — всего за 4 года Греция стала несостоятельным должником.
— Получается, что нам необходимо сбалансировать бюджет и сократить затраты. За счет чего и кого? Сформировалось такое количество лоббистских группировок…
АвтоВАЗ, к примеру, высасывает огромные деньги.
— Я считаю, что от большинства субсидий, включая помощь АвтоВАЗа, нужно отказаться — неспешно, но весьма твердо. И это необходимо не только для решения проблем бюджета, но и для расчистки места, на котором способно вырасти что-то конкурентоспособное.
До тех пор пока поддерживаем нежизнеспособные фирмы, мы замедляем развитие отечественной экономики, ставим предел ее конкурентоспособности: она ни при каких обстоятельствах не будет выше, чем у тех морально устаревших фирм, которым мы искусственно продлеваем жизнь.
— Другими словами вы вычисляете эффект субсидирования сугубо отрицательным?
— Да! Заберём, к примеру, отечественную совокупность налогообложения в нефтяной отрасли, включающую субсидии для нефтепереработки (благодаря тому, что экспортные пошлины на нефтепродукты ниже, чем на сырую нефть).
Мысль пребывала в стимулировании экспорта переработанной продукции, а не первичной. Но мои расчеты говорят о том, что в нефтепереработке у нас не добавленная, а убавленная цена. Нефтепродукты по мировым стоимостям стоят дешевле, чем нефтепродукты, каковые мы в том направлении запускаем.
А ведь еще нужно оплачивать труд людей, электричество, налоги платить. Получается, что, если бы мы закрыли переработку и торговали сырой нефтью, страна победила бы 3% ВВП.
— Неудивительно, что у нас таковой дорогой бензин…
— Это итог субсидирования. Верная политика, само собой разумеется, не в том, дабы разом закрыть всю русского нефтепереработку. Необходимо было бы выяснить, сколько времени требуется на модернизацию отрасли. И на это время (скажем, 5-7 лет) дать субсидии.
Принципиально важно ни под каким видом не продлевать заявленный срок, в противном случае производители будут биться не за увеличение собственной эффективности, а за продление субсидий.
Это уже много раз делалось. Вступление нормативов по Евро-3 в Российской Федерации отложили по причине того, что государственной компании опоздали освоить выпуск бензина с октановым числом не ниже 95, притом что нефтяники лет 15 говорят об повышении глубины переработки нефти.
Политика правительства разрешает консервировать отечественную отсталость. Автоваз и Нефтепереработка — в чистом виде такие примеры.
— Как же решить бюджетные неприятности?
— Существует два пути. Первый — путь не сильный политики: проводить все намеченные затраты и, быть может, еще наращивать социальные выплаты за счет расширения заимствований. Это указывает, что бюджет будет иметь хронический недостаток, начнёт накапливаться госдолг. Второй путь — оптимизировать затраты.
Весьма тяжёлый путь, требующий непопулярных мер, в частности непопулярных у влиятельных лоббистов.
В случае если уж мы решили повысить пенсии и расширить армейские затраты и это вправду нужно, давайте тогда проводить важную программу увеличения эффективности всех затрат. Начать с их полной ревизии, распознать, что избыточно либо не весьма необходимо, от этого отказаться, обозначить резервы. Снизить численность госслужащих, которая у нас на одного человека выше, чем в других государствах.
Как, но, и силовиков: численность МВД на одного человека у нас самая высокая в мире, военнослужащих — одна из самых высоких в мире.
— Мы за 10 путинских лет практически не видели смены лиц в правительстве. В случае если я верно вашу логику осознаю, с приходом в правительство свежей крови мы будем замечать ожесточённую войну лоббистов.
— Война между лоббистами идет неизменно. Давайте по-второму скажем. До кризиса, пока заметно увеличивались бюджетные доходы, эти неприятности решались относительно безболезненно благодаря тому, что всем и на все выделяли больше денег. На здравоохранение, образование, национальные проекты.
И на социалку, и на национальную экономику. Ну и, как говорят специалисты по коррупции, ее количества также росли — значит, и госслужащие оставались не внакладе.
Сейчас доходы расти не будут. Неизбежно появляется борьба: дабы выделить больше денег на приоритетные цели, необходимо на чем-то сэкономить. Значит, появляется распределительный конфликт — кому сократить финансирование?
Я считаю, что у нас фактически на любом направлении имеются громадные резервы для экономии национальных денег, но хватит ли на это политической воли? Вопрос.
— По вашим наблюдениям, политика кризисных лет вправду стала причиной проблемам в развитии естественных монополий либо жалобные песни энергетиков и железнодорожников о том, что инфраструктура на следующий день развалится, — также лоббистские штучки?
— Конечно, что все привыкли просить господдержку. Правительство в каких-то случаях уступает, где-то нет. В частности, государство В первую очередь кризиса сдерживает рост тарифов на перевозки (субсидируя так промышленность) через дотации РЖД.
Кризис закончился, возможно, возможно от этого уйти.
— А он окончен?
— Нет оснований вычислять завершающийся год кризисным. В случае если события в еврозоне отправятся по твёрдому сценарию, то тогда мы вправду ощутим кризис. Упадут стоимость бареля нефти, упадёт фондовый рынок, снизится курс рубля.
— Имеется точка зрения, что власть по окончании выборов 2011 — 2012 гг. начнет решать неприятности бюджета радикально только по окончании исчерпания всех возможностей и фондов займов. После этого начнется добровольно-принудительная интеграция РФ в мировую экономику — за счет нового витка приватизации с продажей частей госкорпораций западным акционерам, соответственно, и некая либерализация экономики…
-Понижение роли страны окажет помощь оживить экономику, но все же основное в другом. У нас весьма шаткие права собственности, грубо говоря они не будут считаться обществом. Хоть как-то совершённая либералами 1990-х приватизация до сих пор воспринимается как несправедливое отчуждение. До тех пор пока это не изменится, собственность не защищена.
В том смысле, что любую собственность возможно отобрать, и никто не возразит. Запрещено все у всех отобрать, но у любого отдельного хозяина — быть может, и это будет воспринято большинством населения как восстановление справедливости.
Эту проблему решить непросто, но власть ее решать и не желает. База политической независимости — наличие свободной собственности. В случае если база условна — нет и свободных политических сил.
Это основное препятствие, которое никто не планирует преодолевать.
— Не секрет, что и предприниматели, и население у нас ориентированы на получение сверхприбылей.
— Вы затронули нюанс, за которым стоит глобальная для страны неприятность, — маленький горизонт планирования, отражающий высокую неопределенность, неуверенность в будущем. Никто несобирается на 10 лет вперед — мало ли что произойдёт?! Для создания долговременного мышления нужна последовательная экономическая политика.
А у нас как: снижали-снижали налоги все 2000-е годы, позже раз — и повысили единый социальный налог (ЕСН). Так же и в политике: централизация всех ответов делает их непредсказуемыми. Над этим нужно трудиться, но это запрещено за одни сутки поменять.
