Арнольд войлуков: павловский обмен денег и деноминация 90-х
Досье Bankir.Ru: В 1959–1975 годах — начотдела кассовых операций и денежного обращения Красноярской краевой конторы Государственного банка СССР, помощник управляющего Красноярской краевой конторой Государственного банка СССР. В 1976–1987 годах — помощник главы управления финансового обращения Государственного банка СССР, советник по банковским вопросам в Вьетнаме и Афганистане. В 1987–1991 годах — глава управления финансового обращения правления Государственного банка СССР, помощник главыГосударственного банка СССР.
В 1992–2005 годах — первый помощник главы ЦБ РФ. В 2005–2010 годах — экономический советник Столичного главного территориального управления Банка России.
Разрешение на выезд за границу мне давало ЦК, поскольку КГБ постоянно отказывало. Фактически всю жизнь я занимался тайными делами. Меня нельзя назвать банкиром в полном смысле этого слова. Банкир — это всё-таки хозяин, человек, получающий деньги, обладая банком, рискующим своим капиталом.
Однако за собственную жизнь я хорошо освоил банковское дело и могу утверждать, что, чтобы претендовать на тот либо другой громадный пост, человек обязан предварительно пройти снизу доверху большая часть участков банковской работы. Попав на пост случайно, он просто не успевает овладеть всем количеством нужной информации.
Появился я в первой половине 30-ых годов двадцатого века в Вологде. Мой папа был армейским, служил на Украине, а мать отправилась меня рожать к своим родным. В первой половине 40-ых годов двадцатого века нас эвакуировали в Сибирь, и школу я оканчивал в Иркутске. У меня были свойстве к языкам, литературе, истории и в один момент физике и математике. По окончании очередной победы на олимпиаде по физике в 9-м классе мне зарезервировали место на соответствующем факультете областного университета.
Готовы были принять без экзаменов, но я решил ехать получать образование Москву.
По окончании войны по соглашениям о репарациях шло большое количество грузов из зарубежа и эксперты по интернациональным финансам были пользуются спросом. Их готовили на факультете интернациональных денежных взаимоотношений Столичного денежного университета, куда поступил я и. На отечественном курсе обучались 30 человек — добрая половина девчат; предполагалось, что они за время учебы выйдут замуж за однокурсников и у страны неприятностей с отправкой за предел молодых экспертов не будет (холостых в том направлении не отправляли).
Образование мы взяли хорошее: право, денежное дело — в пределах университета, языки — по программе иняза. Глубокие и всесторонние знания позже весьма понадобились в жизни.
Со мной обучались Алексей Иванович Душатин, бывший в 60-х годах управляющим Бейрутского отделения Моснарбанка, доктор наук Валентин Маркович Усоскин, создатель последовательности книжек банковского дела, и другие узнаваемые сейчас люди. на данный момент, но, я также академик и профессор.
В первой половине 50-ых годов XX века я, выпускник-четверокурсник, сдал государственные экзамены, прошёл практику в Госбанке СССР и подготовился писать диплом. Но В.М. Молотов, тогда глава министерства внешей политики и в один момент первый помощник примьера СССР, подписал распоряжение о закрытии отечественного факультета — «в связи с отсутствием необходимости в экспертах данного профиля».
Дело в том, что во время разгара «холодной» войны количество интернациональной торговли был мал и наверху посчитали: необходимости в новых выпускниках нет. Тем более похожий факультет существовал в Университете внешней торговли.
Мы постарались протестовать, отказались выходить на занятия. Но нам растолковали, что работы на Северном Урале и в Сибири большое количество — все желающие смогут в том месте валить лес и строить дороги. В сентябре мы приступили к учёбе на кредитно-экономическом факультете, что я и окончил через год.
По окончании межфака слушать курс советских финансов, честно говоря, было скучно.
Кстати, через пара лет факультет интернациональных денежных взаимоотношений вернули.
А тем временем мне, окончившему университет с красным дипломом, внесли предложение выбирать любое место распределения — от Бреста до Владивостока. Я попросил направить меня в Красноярск, в том месте последнее время служил папа и жила семья. Тем более что в других городах предлагали спартанские условия существования, например, в Смоленске мне предстояло бы жить в женском общежитии.
Так я был в Красноярске, но практически через пара месяцев мне внесли предложение ехать в Игарку управляющим отделением. В этом портовом городе было нужно заниматься оформлением экспортных операций. До этого во время, в то время, когда происходила погрузка экспортируемого леса, намерено приводили к бригаде из Внешторгбанка — двух-трёх человек, время от времени четырёх.
Ну а потому, что я окончил интернациональный факультет, мне доверили делать работу самостоятельно. Требовалось оперативно, за час, всё проверить, подписать документы и послать их в Лондон. И без того по каждому загружаемому кораблю, в любое время.
Тогда я взял хорошую практику.
Проработал в Игарке три с маленьким года, возвратился в контору в Красноярск, управляющий конторой, Пиваев, внес предложение мне стать начотделом кассовых операций и денежного обращения.
Как мы знаем, в то время было два основных документа, имеющих силу закона, — кредитный и кассовый замыслы. Они утверждались на высоком уровне наравне с бюджетом страны. Невыполнение эмиссионного замысла преследовалось в уголовном порядке, что и было записано в соответствующей инструкции. Работа мне нравилась, она была не механической, а экономической.
В ходе подготовки предложений приходилось шепетильно всё рассчитывать, разбирать. Утверждённые в замыслах показатели на край следовало распределять по отделениям. Наряду с этим приходилось отстаивать собственные взоры на заседаниях с не всегда квалифицированными начальниками.
Так, в один раз я начал доказывать одному из секретарей крайкома партии, что количество товарооборота, количество фонда заработной другие показатели и платы не разрешают сделать то, что ему хотелось. И узнал ответ: «Ты тут нам лекций не просматривай, сами разберёмся!» Более того, партбосс дал указание достойно меня наказать за неуступчивость. Спас глава промышленного отдела, бывший когда-то секретарём горкома в Игарке и знавший меня.
Он замял дело.
В середине 60-х годов мы с надеждой восприняли объявление о реформах, названных «косыгинскими». А в то время, когда они не прошли, в стране появился застой, появилось чувство, что лет десять были выкинутыми. В те годы одним из главных экономических параметров развития страны был количество выпуска в обращение наличных денег. Нам спускалась некая величина, и не смотря ни на что следовало в неё уложиться.
В следствии в конце месяца мы переживали негромкий кошмар. Имеется разрешённая величина эмиссии, будь любезен, делай. Совокупность была твёрдая. В случае если думали, что повышения массы наличных денег допускать запрещено, но их не хватало, то заработную плат. Время от времени это делали в массовом порядке. И в сталинскую эпоху, и при Хрущёве, и при Брежневе. Существовали приоритетные точки: города с оборонными фирмами, Красноярская ГЭС, Норильский металлургический комбинат им.
А. П. Завенягина, Енисейско-Маклаковский лесопромышленный комплекс и Лесосибирский деревообрабатывающий комбинат в Енисейске, кое-какие другие комсомольские стройки, фабрики цветных металлов. Им я деньги давал обязательно. А вот колхозам, совхозам, простите, нет. Считалось, что они сами себя смогут прокормить.
В итоге на селе денег не видели время от времени семь дней а также месяцами.
Для повышения притока средств от населения громадное внимание уделялось повышению производства товаров народного потребления. Самым серьёзным из них была, само собой разумеется, водка. в один раз во второй половине 70-ых годов двадцатого века, в то время, когда уже трудился в Москве, я внес предложение главе Государственного банка СССР М. Н. Свешникову поддержать производство в СССР джинсов. Мы продумали, кто может произвести нужную ткань, готовность и фурнитуру наладить их пошив.
Но Мефодий Наумович меня осадил: «Да что ты придумываешь! Кто их будет носить?!»
В первой половине 70-ых годов XX века меня прописали помощником управляющего краевой конторой Государственного банка. Скоро отправили на годичные направления увеличения квалификации в Иркутск. После этого внесли предложение поступить в аспирантуру. Начал сдавать экзамены, вызывают в Москву. Просидел восемь часов в приёмной главы русском конторы М.С. Зотова.
Оказалось, что меня выдвинули на работу в центральный аппарат. Михаил Семёнович выслушав мой послужной перечень, задал последний вопрос: «У тебя квартира-то в Москве имеется?» Я ответил: «Откуда? Я 20 лет в Красноярском крае тружусь». «Так для чего ты приехал ко мне?» — удивился Зотов и спустил псов на собственного кадровика.
Я возвратился в Красноярск. Кстати, такая картина повторялась два раза.
В октябре 1975 года в Москве были организованы направления при заочном денежном университете для помощников областных контор. Я сделал доклад на тему «Баланс финансовых доходов и доходов и расходов населения СССР» (эту тему я выбрал для диссертации, но мне её запретили писать, поскольку Москва не дала разрешения на применение закрытых данных).
Моё выступление понравилось участнику правления Государственного банка СССР, главе управления финансового обращения Елене Борисовне Большаковой и она внесла предложение мне стать её помощником. Я растолковал, что из-за отсутствия столичной прописки уже два раза не проходил отбор. Елена Борисовна дала обещание вопрос решить, и я согласился. Уже в декабре 1975 года я должен был приступить к работе на новом месте.
Выторговав себе пара дней и отпраздновав Новый год с семьёй в Красноярске, 3 января 1976 года я вышел на работу в центральном аппарате Государственного банка СССР. А уже в апреле взял квартиру и перевёз семью.
В управлении было пара отделов: баланса финансовых расходов и доходов населения, отдел баланса, отдел исполнения и плановый отдел замысла планирования выполнения. Последний курировал я.
Каждую пятидневку мы давали отчёт в Совет министров и ЦК КПСС о ходе исполнения кассового замысла. Отмечали изменение продаж соли, мыла, хлеба и ещё нескольких продуктов.
Приходилось мне заниматься и подсчётом инфляции (она, кстати, в стране показалась в далеком прошлом). На протяжении войны, конечно, деньги обесценивались, не смотря на то, что нужно заявить, что уже в первой половине 40-ых годов двадцатого века благодаря твёрдому контролю удалось сделать бюджет бездефицитным. Позже в начале 60-х годов три года подряд принимались закрытые ответы ЦК КПСС о том, что Государственный банк в виде исключения обязан выделить бюджету помощь в виде кредита.
На один год брали деньги из совокупности Гострудсберкасс, сначала по паре миллионов, после этого десятков миллионов. Позже исключение сделали правилом, и в 80-х годах процесс вышел из-под контроля. Брать стали миллиардами. В балансе эту строке о заимствовании денег у населения не публиковали, о ней знали всего пара человек.
Так что кроме того в совсем тайном балансе Государственного банка наименование этих затрат не упоминалось.
…Реформа 1947 года была совершена, первым делом, для скрытого увеличения стоимостей. На протяжении войны существовали коммерческие и пайковые стоимости. Они отличались между собой на порядок. Отмена карточек потребовала упорядочения ценообразования в стране. Сперва реформу назначали на 1946 год, но тогда был сильный неурожай.
Госплановские работники говорят, что, в то время, когда Сталину продемонстрировали, какие конкретно запасы имеются в закромах отчизны, он распорядился реформу перенести и создать достаточное обеспечение её проведению. В следствии создали не двойное, как предполагалось до этого, а тройное либо четвертное обеспечение. Как раз исходя из этого скоро началось понижение стоимостей — излишние запасы следовало реализовывать.
И направляться заявить, что война выстроила так действенную мобилизационную экономику, что к началу 50-х годов уровень судьбы населения быстро повысился. Кстати, громадная заслуга в этом в собственности примьеру СССР Г.М. Маленкову. Во второй половине 50-ых годов двадцатого века Н.С. Хрущёв первое, что сделал, придя к власти, — быстро сократил продажу алкогольной продукции.
Это был мощный удар по бюджету, исходя из этого уже через полгода ответ отменили.
Но это было далеко не единственное неправильное решение Никиты Сергеевича… Уже во второй половине 50-ых годов двадцатого века назрела необходимость проведения новой финансовой реформы. Она подготовилась не по причине того, что сложно стало нули вычислять, а дабы снова же запрятать инфляцию. В то время, когда я во второй половине 50-ых годов двадцатого века приехал в Красноярск, мне в кладовой продемонстрировали запасы новых монет, подготовленных к обмену. По окончании операции их негромко увезли и без того и не ввели в обращение.
В Одессе и Амстердаме на нумизматических рынках они стоят достаточно дорого.
К проведению финансовой реформы 1961 года мы готовились хорошо. Открыли сеть пунктов обмена валют, в них собрали сотрудников с фирм. Был заявлен официальный срок обмена в три месяца, но в течение месяца главная работа завершилась.
И вот ко мне пришли два рабочих с Норильского комбината прося не закрывать пункт, где они трудятся. В том месте они приобретали собственный средний доход, сидели в тепле, выпивали чай, время от времени водочку. И затем обратно лезть в шахту?!
Я, соглашусь, сжалился над ними, не стал досрочно закрывать тот пункт обмена валют, не смотря на то, что он фактически уже не был нужен.
Забавный случай был и в Красноярске. В один из пунктов каждый день приходили старичок с бабулей и обменивали маленькую сумму. Они не могли поверить, что ограничений в обмене нет, но так были напуганы прошлой конфискационной реформой 1947 года, что подстраховывались.
…Во второй половине 70-ых годов двадцатого века я принимал участие в громадном Всесоюзном заседании. Я подготавливался к выступлению, в то время, когда ко мне подошёл секретарь зампреда по кадрам Государственного банка СССР и пригласил к собственному главе. На мои объяснения о выступлении было сообщено: «Ты что, не осознал?» Я всё осознал и встал к Г.А.
Трифонову. Вошёл в кабинет, где уже пребывало человек семь: отечественный кадровик, госбанковский Штирлиц, секретарь парткома, куратор из ЦК и кто-то ещё.
Разговор продолжался мин. сорок. Из него я осознал, что «партия поручает, нужно оказать помощь и оправдать доверие». Наконец, приказали до утра уговорить жену сопровождать меня. Наряду с этим секретарь парткома пошутил: «Да, кстати, в случае если придёшь с отрицательным ответом, партийный билет возьми с собой, он тебе больше не пригодится!»
«Я всё осознал, супруга будет согласна, — ответил я, — лишь сообщите, наконец, куда нужно лететь!»
Григорий Андреевич засмеялся: «А что, ещё разве не сообщили? В Афганистан».
Интерес к стране был громадной — отечественные геологи нашли в Афганистане огромные запасы меди, говорили, что они больше, чем в Чили.
К тому времени в том месте случилась саурская (апрельская) революция 1978 года, к власти пришли военные и поэты, они в экономике не весьма разбирались, исходя из этого обратились к правительству СССР за помощью. В июне 1978 года в составе первой группы советников, я с семьёй, как представитель Государственного банка вылетел в Кабул (совместно со мной Государственный банк воображал Володя Горюнов, потом заместитель председателя ЦБ РФ). В делегацию входили 60–70 представителей министерства финансов, министерств, приблизительно столько же было представителей и военных советников КГБ.
По договору я должен был трудиться в том месте два года, но проработал, в случае если быть правильным, в общем итоге 403 дня. В стране тяжёлые условия, жёсткий климат. В горах сильная дефицит кислорода — до 20%, кроме того вода кипит при 82 градусах.
Как сказал мне главный врач посольской поликлиники, у всех, кто приезжает в том направлении с равнинной России, нарушается работа сердечнососудистой совокупности. Плюс зубы и желудок. Вправду, зубов я в том месте лишился, сосуды страдают до сих пор. А по договору, как я уже сказал, с собой следовало брать и жену с мелким ребенком.
У жены здоровье с того времени расстроено, а с сыном я копался много лет, пока он не пришёл в себя.
Тем временем нас закрепили за соответствующими министрами, нужно было разобраться с экономикой, куда она движется. Для этого мне пригодилось полгода. Главным вопросом был следующий: проводить финансовую реформу либо нет?
Доклад отечественный слушал Хафизулла Амин, он был достаточно грамотный деятель, получал образование Колумбийском университете в Нью-Йорке, осваивал экономику, Ленина хорошо знал, мы с ним спорили. Он меня начал расспрашивать о ленинском замысле введения НЭПа, было нужно выкручиваться, поскольку в Москве меня в высоких инстанциях инструктировали дабы, о НЭПе не упоминал. Хрен знает из-за чего, по всей видимости, не желали, дабы революционный Афганистан вводил личную собственность.
С окончательным выводом, что серьёзную реформу в денежно-кредитной совокупности проводить не нужно, Амин тогда дал согласие. Затем отправилась работа по исправлению финансов, налаживанию учёта в банковской совокупности страны (дикой ещё и при свергнутом Дауде). Так что вопросов было большое количество. Не хватало экспертов, приходилось их оперативно готовить.
С учившимися в Соединенных Штатах было несложнее, в Индии — сложнее.
Уехал я раньше положенного срока. Меня в один раз прочно прихватило — отнялась правая рука, и я пришёл в посольскую поликлинику для консультации и месяц в том месте пролежал в больнице. Доктора задают вопросы: «Тебе что написать в истории заболевания?
Можем столько болячек вписать, что сходу на родину оправят». Я поразмыслил: «Работу я главную выполнил, что мне тут сидеть?» И в июле 1979 года возвратился к себе.
Всё, что пробовали привнести в экономику Афганистана, при активистах движения Талибан пошло насмарку.
Больше я доволен результатом командировки во Вьетнам во второй половине 80-ых годов двадцатого века. Следовало экономически объединить Север страны с присоединённым Югом. Дело в том, что в октябре 1985 года вьетнамцы отказались от одолжений всех советских советников, и за шесть месяцев инфляция выросла до таких размеров, что парализовала производство.
Глава правительства правительства Фам Ван Донг приехал в Москву прося безотлагательно вернуть отечественных экспертов.
Я был начальником денежно-банковской группы и пробыл во Вьетнаме 91 сутки. В том месте также тяжёлый климат. Плюс за всё время один выходной — 9 мая. Условия работы твёрдые: 10 дней мы в местном ЦК слушали отчёты всех вьетнамских министров с 8 утра до 8 вечера, по окончании прогулки и ужина, с 10 вечера до 1 ночи, обсуждали взятую данные.
Затем дали первые предложения.
В ЦК указали оказать помощь братьям выстроить НЭП, снова же без упоминания данного термина. Для этого следовало убедить ханойское правительство Севера пойти на значительные послабления в вопросе о введении частной собственности. Через 14 дней нам следовало выяснить, что делать дальше.
После этого поменяли половину правительства. Работа была тяжёлая: подъём в полшестого утра, полтора часа на обед, в восемь вечера мы заканчивали трудиться с вьетнамцами, и начиналась внутренняя разборка, в час ночи отбой. И без того три месяца.
В итоге все советы на два ближайших года мы с вьетнамцами обсудили.
Принимал отечественную работу прилетевший во Вьетнам помощник главы Госплана СССР. не забываю, раскритиковав, он распорядился прибыть нам для подробного доклада к нему в резиденцию в час ночи. А направляться подчернуть, что в Ханое действовал тогда комендантский час. Сделав указание, в час ночи мы в сопровождении собственной охраны были у него. Его обиженная охрана разбудила начальника, что вышел в халате и удивлённо задал вопрос: «Какого именно хрена пришли?
Делать вам нечего! на следующий день утром доложите!»
Всё время до тех пор пока я был в Афганистане, Большакова моё место держала. Главой управления меня сделали по окончании Вьетнама во второй половине 80-ых годов XX века.
За эти две командировки я взял орден Дружбы Народов.
…В 1987–1988 годах с возникновением новых коммерческих структур, прежде всего посреднических кооперативов, центров научного творчества молодёжи (НТТМ), в наличном обороте СССР происходят чудеса. Нельзя сказать, что это стало для нас сюрпризом, мы так как давали предупреждение ЦК КПСС в собственных записках, что непродуманные реформы смогут привести к созданию структур, главная задача которых — превращение безналичных денег в наличные. Но…
При В.В. Деменцеве я стал главой управления, при Н.В. Гаретовском — участником правления, при В.В. Геращенко, в первой половине 90-ых годов XX века, меня прописали помощником главыГосударственного банка СССР. (От редакции — Войлуков первенствовалпомощником всех глав Банка России, не считая Матюхина)
Чтобы выяснить, как трудились сейчас в ЦК с бумагами, поведаю одну историю. Весной 1990 года меня попросили написать кусок о финансовом обращении в последний доклад Горбачёва на XXVIII партийном съезде. Велено было высказать все, что я думаю по этому вопросу, без внутренней цензуры. Выделили помещение в строении ЦК, запретили выходить из неё в течение дня, вечером закрывать бумаги в сейф. Для подготовки документа пригодилось три дня, оказалось 15–16 страниц машинописного текста.
Дней через пять меня снова позвали и заявили, что с моими материалами ознакомились в Секретариате ЦК и поручили сократить текст до семи страниц. По окончании исполнения этого задания мне дали новое — покинуть полторы страницы текста и в нём одну цифру. Было нужно и это делать. Скоро звонит ассистент Горбачёва Н.Я.
Петраков и задаёт вопросы, как осознавать приведённую в тексте величину. Я не стал беседовать по телефону о тайных делах, заявил, что зайду к нему утром. Но этого не пригодилось, поскольку Николай Яковлевич успел доложить шефу собственное познание вопроса, увы, неправильное.
Но делать было нечего, цифра начала гулять в горбачёвской трактовке.
В апреле либо мае 1990 года меня позвал к себе Геращенко. Виктор Владимирович сообщил: «Меня вызывал в Министерство финансов В.С. Павлов и внес предложение готовить обмен 100-, 50- и 25-рублёвых купюр».
Я удивился: «Что они в том месте все, одурели?!» Оказалось, что кураторы из КГБ доложили Горбачёву, что подготавливается большая диверсия из-за предела с нелегальным ввозом денег, вывезенных в последнии месяцы из СССР.
Делать нечего, мы с Геращенко написали совместную записку, направленную Н.И. Рыжкову, отправились с ней к Павлову. Он с нами дал согласие, записку послали. Но Николай Иванович затих, и без того длилось до октября. Реформа, кстати, первоначально планировалась на ноябрь 1990 года. Мы уже печатали 50- и 100-рублёвки и нам удалось убедить В.С.
заместителя и Павлова примьера СССР Ю.Д. Маслюкова, что 25-рублёвые купюры составляют главной количество финансовой массы страны и их обмен через чур хлопотное дело — в экономике коллапс наступит.
Всё подготовилось в режиме строгой секретности. Но как-то поздно ночью, часов в 12, возвращаюсь к себе, внезапно звонок в машину: «С вами будет сказать товарищ Крючков». Соединяют. «Слушай, Арнольд, а ну как нам поменять в этих указаниях то-то и то-то?» — задаёт вопросы тогдашний глава КГБ. Я отвечаю: «Я ничего обсуждать не буду, у меня телефон не защищён». «А что же ты ездишь с незащищённым телефоном?» — удивляется Крючков и говорит .
Я ему: «Прекратите, я на данный момент возвращусь на Лубянку либо Неглинную, и продолжим разговор».
…Я взялся писать записку Горбачёву, в ней были вставки, исправления. Михаил Сергеевич взял её от Павлова и распорядился перепечатать. Валентин Сергеевич запротестовал: «Как же возможно секретарше такую данные передавать?!»
Скоро случилась утечка информации. Надзирающий прокурор Гознака на пермской фабрике заметил новые купюры и разболтал секрет, показались заметки в печати, началась паника. Я позвонил Павлову и внес предложение ложиться на дно и отложить операцию на 7 января.
Так и сделали, дав соответствующее опровержение. Перед назначенным сроком Горбачёв объявил, что он занят, и просил перенести обмен ещё на 7 дней.
Незадолго до дня предполагаемой статье о реформе я виделся с начотделом контроля и бухгалтерского учёта эмиссионных операций В.Е. Кондратенко и её помощником Н.А. Ерёминой и вручил им рукописное послание прося проверить правильность указанных мною проводок.
Определив об очередном переносе, дал им новое указание: «Валентина Евгеньевна, забудьте на 7 дней всё, что я вам сказал».
Больше никто об обмене не знал. Прямо перед его проведением Виктор Владимирович внес предложение отправить в самые важные регионы (Белоруссию, Украину, среднеазиатские республики и др.) зампредов правления Государственного банка для контроля за проведением мероприятия. Следовало придумать приемлемое объяснение для одновременной посылки в командировки солидного числа глав.
Растолковали всё какой-то особой проверкой, то ли проведения расчётов, то ли по кредитной практике. 22 января, во вторник, собрали всех зампредов и заявили, что вылетать им следует в тот же сутки. И вот в среду мне звонит И. В. Левчук и пеняет мне: «Арнольд, ты что делаешь?
У меня в сейфе деньги лежат!» За ним из Таджикистана звонит Ю.А. Хомацкий, жалуется: «У меня заначка от жены в сейфе лежит, что не имел возможности сообщить?»
Не сообщил я ничего и собственной жене. Единственное, что разрешил себе сделать, дал совет ей незадолго до обмена при покупке какой-то вещи применять большие купюры.
Незадолго до обмена, часов в 8 вечера, Рыжков собрал собственных замов, доклад делал Геращенко, меня оставили в приёмной ожидать. не забываю, бежит опаздывающий С.А. Ситарян, задаёт вопросы, для чего собрали, я ответил: «Не так долго осталось ждать сам определишь!» Вышел по окончании заседания Степан Арамаисович, дуется: «Не имел возможности намекнуть, сберкассы уже закрылись».
22 января 1991 года указом президента СССР М.С. Горбачева обращение 50- и 100-рублёвых купюр примера 1961 года закончилось. Реформа началась.
Утром я собрал собственный штат, проинструктировал, дал текст, и они двое дней отвечали на вопросы отечественных отделений и региональных контор. Всё это время я также не выходил из кабинета, разъяснял, как выходить из непредусмотренных обстановок. Вспоминаю, что удалось поспать тогда лишь на три дня!
В сутки объявления обмена, часов в 11 вечера, мне позвонил офицер охраны и заявил, что со мной желает поболтать какой-то чужестранец. Я вышел в вестибюль и задал вопрос, чем могу оказать помощь. «У меня с собой два кейса с деньгами — один из них дастся вам, если вы обменяете купюры из другого», — взял я ответ. «Майор, — обратился я к охране, — гони его». Дипломатическая машина уехала с полными кейсами.
До сих пор уверен, что тот обмен был полностью не нужен. Не верил в готовящиеся подрыв и денежную интервенцию экономической безопасности страны. Я спорил с аналитиками КГБ, сказал, что для того чтобы не может быть.
не забываю, встретились с их генералом вечером 21 января, и я сообщил ему: «Слушай, генерал, ваше ведомство ерунду написало!» И внес предложение при свидетеле, ассистенте Павлова, совместно написать величину финансовой массы, которая не будет предъявлена для обмена. Моё число было 5–6 млрд. (в КГБ именовали сумму 22–24 млрд.). Наряду с этим добавил: «Давай так: в случае если я совершу ошибку, то ухожу с работы, если ты — ты подаёшь в отставку». Не возвратилось, по отечественным расчётам, 6 млрд. Добрая половина из них это деньги теневых общагов.
За рубежом имело возможность остаться ещё 1 млрд., ну, полтора.
…22 ноября 1991 года Верховный Совет РСФСР принял распоряжение № 1917-1 «О денежно-кредитном обеспечении экономической реорганизации и реформы финансовой системы РСФСР». В нём Центробанк РСФСР признавался единственным в республике органом национального финансово-кредитного и валютного регулирования экономики.
Ему поручалось до 1 января 1992 года принять в собственное полное управление и хозяйственное ведение материально-иные ресурсы и техническую базу Государственного банка СССР, сеть его учреждений, организаций и предприятий, расположенных на территории РСФСР. Комиссия по ликвидации возглавил заместитель председателя ЦБ РСФСР В.П. Рассказова.
А 26 декабря Геращенко ушел в отпуск, возложив на меня собственные обязанности.
Мне было нужно выполнять его обязанности практически до марта 1992 года. Всё это время я давал разрешения новым странам на выпуск денег в обращение. Мне говорили, как в один раз Г.Г.
Матюхин задаёт вопросы, из-за чего не выделяются деньги таким-то областям, а ему отвечают: «Да это Войлуков не разрешает!» Он, по всей видимости, был очень сильно удивлён живучестью Государственного банка.
Два месяца я занимался увольнением людей, передачей дел, материальных сокровищ, готовил сводные отчёты.
Разделительный баланс у меня делало пара человек. Они же писали инструкции, как открыть соответствующие квитанции и вести учёт в республиках. Работа завершилась 26 февраля.
Затем мне принесли уведомление об увольнении с 10 марта.
Я имел возможность остаться трудиться в ЦБ РФ, мне «щедро» внесли предложение должность помощника главы управления.
К тому моменту Геращенко числился в фонде «Реформа», он меня пригласил к себе, я был не против.
А 17 июля 1992 года Виктора Владимировича ответом Президиума Парламента прописали ИО главы банка России. Это была пятница, а в понедельник он назначил меня первым помощником.
Первое, с чем мне было нужно столкнуться, — это сильная дефицит наличных денег. Гознаку очевидно давали неверный, через чур мелкий заказ. В следствии многие регионы практически задыхались от недочёта наличности.
Прежде всего я пригласил к себе управление Гознака и сообщил: «Переходите на трёхсменную работу, без выходных дней. Премии сотрудникам давать будем мы, Центробанк». Мы уже в августе удвоили наличную финансовую массу.
К началу осени положение было фактически выправлено. В один момент верно распределили деньги по регионам, наладили развозку денег.
Считаю, в этом имеется моя заслуга и всего департамента эмиссионно-кассовых операций Центробанка.
Сумели мы тогда и перевооружить целый процесс кассовой работы. В первой половине 90-ых годов двадцатого века я в первый раз побывал в Мюнхене на компании «Гизике унд Девриент». В то время, когда я им назвал количество нужных нам современных электронных счётных автомобилей монет и купюр они мало ошалели. Лишь громадных автомобилей я заказал 40 штук, не говоря уже о малых для отечественных РКЦ.
На праздновании 150-летия (компания основана в первой половине 50-ых годов девятнадцатого века) партнёры согласились, что отечественный заказ их тогда спас, — компания была на гране провала.
…В банке не считая финансового обращения я отвечал и за безопасность. Исходя из этого проблемой так называемых «чеченских» фальшивых авизо мне было нужно заниматься полностью. Сначала мы каждое такое авизо передавали в прокуратура и милиция, позже они пошли таким потоком, что мы лишь успевали записывать информацию о них.
И передавали дела в милицию целыми перечнями.
В декабре 1992 года я пригласил к себе директора ФАПСИ генерала А.В. Старовойтова. К тому времени мы нашли метод защиты расчётов, но фапсишники никак не давали заключения на его внедрение, просили год либо, в крайнем случае, два для анализа представленного ответа. Я не выдержал и заявил: «Заносим в протокол, что ФАПСИ отказывается делать заключение и мы запускаем работу без их разрешения.
Фальшивки идут каждый день, не так долго осталось ждать мы страну посадим в долговую яму!» В следствии дело сдвинулось с мёртвой точки. Мы ссылались на то, что статья 4 раздела 1 Закона «О услуг и сертификации продукции» определяла главенство Государственного стандарта в национальной совокупности сертификации над остальными структурами, владеющими правом на выдачу сертификатов.
Более того, мы совершили пара заседаний в Верховном Совете и правительстве России. На них, кроме управления ФАПСИ, находились первый помошник премьер-министра России О.Н. Сосковец и заместитель министра безопасности России А.П. Быков. Для окончательного разрешения спора арбитром тогда была назначена Гостехкомиссия России, которая, проанализировав претензии, высказанные ФАПСИ, пришла к выводу, что Государственный стандарт России имеет полное право сертификации.
Так, мы без ФАПСИ и обошлись. Во второй половине 1993 года неприятность фальшивых авизо была решена.
19 октября 1993 года вышел Указ Президента РФ № 1662 «Об улучшении расчётов в повышении и хозяйстве ответственности за их своевременное проведение». Создавали коммисию во главе с помощником главы Совета министров-правительства РФ Б.Г. Фёдоровым. Я вошёл в эту группу вместе с помощником министра экономики С.М.
Игнатьевым.
А вот наказать фактически никого не удалось. Из приблизительно 10 тысяч дел много дошли до судов. А обвинительных решений суда выяснилось единицы.
…Ещё в феврале 1992 года я предлагал Гайдару, дабы легче было выстраивать межправительственные отношения с бывшими республиками СССР, покинуть хотя бы на 6 месяцев маленькую группу экспертов, каковые знают, что такое эмиссия. Но он мне ответил: «Ничего не получается, никого уговорить не удалось! Не сможем мы сохранить единую рублёвую территорию».
Вправду, все соседи печатали личные деньги.
Для меня уже тогда стало ясно, что все попытки создать некоторый единый рубль — детские занятия.
В первой половине 1992 года Российская Федерация, казалось бы, поставила барьер на пути неконтролируемого передвижения безналичных денег из вторых республик, были подписаны соответствующие соглашения. Договорились, что наша страна, чтобы расчёты не приостанавливались товарные потоки, пока ведутся переговоры об условиях межправительственных кредитов, при необходимости будет предоставлять вторым республикам, так именуемые «технические» кредиты. Но соглашения не выполнялись, переговоры фактически не велись.
А тем временем Ельцину из соседних республик шли весточки: «У нас пенсионеры сидят без пенсий, недоедают». Русский президент в виде исключения давал в государства СНГ очередную партию наличных рублей, каковые тут же выяснялись в Российской Федерации, на них на Урале и в Сибири приобреталась русский продукция и увозилась к себе назад, в собственную республику.
Тем временем к концу 1992 года прибалтийские страны и Украина официально отказались от рубля, Белоруссия стремилась ввести собственную котировку рубля, в Азербайджане часть обращений уже обслуживалась манатом, но для кредитных расчётов по большей части использовалсярубль. Другие страны СНГ не делали официальных заявлений довольно рублёвой территории, рассчитывая, как им удачнее поступить.
В мае 1993 года мы с Геращенко отправились к Черномырдину и заявили ему, что через месяц-второй будет трагедия. Дело в том, что национальные банки новых республик до сих пор приобретали наличность фактически безвозмездно: под расписку и без списания средств с корсчетов. Инфляционные деньги перетекали в Россию, а республики к началу проведения реформы потребовали ещё 2 трлн. рублей.
ЦБ 6 июля 1993 года заявил о постепенном изъятии из обращения купюр примера 1961–1991 годов как финансовых знаков несуществующего страны — СССР. Мы обменяли ветхие и ввели в оборот новые российские купюры.
Как я уже сказал, при обмене денег в первой половине 60-ых годов XX века было обнаружено, что ветхие и новые дензнаки будут иметь одновременное хождение три месяца. Но население тогда сдало ветхие деньги всего за три с половиной семь дней. Исходя из этого сейчас мы сделали вывод, что справимся за 14 дней.
Президент своим указом от 26 июля повысил сумму обмена с 35 тыс. до 100 тыс. рублей и продлил его срок до конца августа и разрешив на это время хождение ветхих купюр номиналом 1, 3, 5 и 10 рублей.
Осуждали нас тогда жёстко. Мне кроме того было нужно публично заявить, что при принятия президиумом Парламента ответа о прекращении обмена Центробанк ему не подчинится: так как такое ответ превысит полномочия управления парламента.
Рассказы о том, что для кого-то обмен советских денег в первой половине 90-ых годов двадцатого века стал неожиданностью, враньё. Мы с Геращенко ещё в осеннюю пору 1992 года, по окончании провалившихся переговоров в Бишкеке с сотрудниками из республик бывшего СССР, отправили письма президенту, главе правительства, министрам финансов и экономики, спикеру парламента РФ Р. И. Хасбулатову о том, что с финансовым обращением ненормальная обстановка складывается. Все республики отделились, готовят собственные финансовые символы, но продолжают бесконтрольно применять рубль.
Обмену мешала масса событий. В частности, в пункты обмена валют принесли много фальшивых 5-тысячных банкнот выпуска 1992 года. Так, к примеру, в Москве количество фальшивых денег этого преимущества доходило до 20%.
Эстонцы пробовали обменять средства из резервного фонда Центробанка, каковые они не имели права применять. В этих фондах во всех республиках хранилась приблизительно четырехмесячная потребность в наличности. В то время, когда им это не удалось, они ветхие деньги реализовали Чечне.
Мы кроме того судиться желали.
В следствии, по отечественным расчётам, мы должны были принять от россиян 1 трлн. рублей, возможно, чуть больше, сдано же было 2 трлн.
По окончании окончания обмена мы объявили, что готовы дать бывшим республикам кассовое пополнение в новых рублях. Но сделаем это только в том случае, если национальные банки согласятся на существование единого эмиссионного центра — ЦБ России. И закончится практика, при которой республики сами определяли размер нужной им безналичной эмиссии.
В то время желание остаться в рублёвой территории высказывали ещё четыре республики — Узбекистан, Казахстан, Армения и Таджикистан.
В сентябре 1993 года при ЦБ была образована рабочая рабочая группа, которая пробовала объединить финансовые совокупности России, Беларуси, Казахстана, Узбекистана, Армении и Таджикистана. Как мы сейчас знаем — не удалось.
Собранных купюр старого типа оказалось 1523 вагона (по 60 тысячь киллограм любой). Мы должны были их пересчитать. Деньги оставались деньгами, не смотря на то, что и не принимались уже к платежу.
Банк России снял в аренду два цеха в Национальном космическом научно-производственном центре им. М. В. Хруничева. В одном организовали пересчёт, в другом — хранилище.
Деньги разместились так же в двух бомбоубежищах комбината.
По замыслу вычислили, что управимся за шесть лет. Нам потребовалось семь. В 2001 году работу завершили.
По большому счету, деньги уничтожаются по мере их изнашивания. На протяжении пересчёта купюр машина определяет подлинность банкноты. Годные откладываются в один карман, вызывающие большие сомнения в второй, для специалиста, ну а ветхие — в третий, наряду с этим номера банкнот фиксируются.
Только затем они разрезаются на небольшие ленточки, каковые прогоняются через вакуумные трубы в соседнее помещение, где их прессуют до получения брикета. Дальше дорога на свалку либо на завод. Из финансовых отходов делают жёсткий картон не первого сорта.
Скорость утилизации — пара десятков банкнот в секунду. Каждый год изымается из обращения и уничтожается приблизительно 2–3 млрд. страниц (так на опытном жаргоне именуются финансовые купюры). Их заменяют на такое же количество новых.
В большинстве случаев на подготовку банкнот требуется около двух лет, новые страницы в первой половине 90-ых годов двадцатого века подготовили за пара месяцев. Это, само собой разумеется, оказало влияние на их уровень качества — они были не хватает защищёнными. Тогда же к нам появились сведенья о подготовке большой промышленной партии подделок примера 1993 года. Я с сотрудниками вылетел в Германию, где, по отечественным сведениям, печаталась для них бумага. Нам давали слово, что, в то время, когда бумага будет пересекать границу, её арестуют.
Но коллеги не смогли выполнить обещание, и было нужно позже продолжительно вылавливать ту партию фальшивок. Но нам повезло, «мастера» совершили ошибку и напечатали «Банк Росси», пропустив последнюю букву в слове «России». Позже, действительно, исправились. Было нужно банку безотлагательно изменять вид банкноты. На ней сбоку показалась надпись: «Выпуск 1994 года».
В один момент стали готовить к выпуску новую, более защищённую серию. А в 1995 году купюры 1993 года стали изыматься.
…К началу января 1995 года финансовая масса превысила 37 трлн рублей. Цена на кое-какие товары и услуги выросла в 5–10 тысяч раз. Проезд в столичном метро, оценивавшийся когда-то в пятак, стоил уже 400 рублей, другими словами увеличился в 8 тысяч раз.
В марте 1995 года были выпущены в обращение новые банкноты преимуществом 100 тыс. рублей. Отечественные эксперты совершили расчёты и заключили, что самая большая, 50-тысячная, купюра того времени была эквивалентна 10 рублям в стоимостях 1987–1988 годов, а ведь тогда самой большой была банкнота преимуществом 100 рублей.
К началу 1997 года купюра в 100 тыс. рублей уже занимала во всём количестве наличных денег приблизительно 60%. 17 марта 1997 года в обращение была введена новая банкнота преимуществом 500 тыс. рублей. В стране множилось число миллионеров, но весело от этого не было никому.
Требовалось что-то делать. Согласно расчетам правительства мы должны были к 1995 году полностью остановить инфляцию. По окончании чего собирались провести деноминацию, сократив номиналы купюр в 1000 раз.
Но экономика, к сожалению, отправилась не в указанном ей направлении, и деноминацию было нужно отложить до лучших времён.
4 августа 1997 год вышел Указ Главы Российской Федерации № 822 «Об трансформации нарицательной цене русских финансовых знаков и масштаба стоимостей». Новые монеты и банкноты поступили в обращение 1 января 1998 года.
Подготавливались к деноминации шепетильно. Летали изучать опыт во Францию, где совершили деноминацию за три года до отечественной, сократили два нуля, а по окончании сокрушались, что не три. По примеру мексиканцев по окончании деноминации ценники в русских магазинах давались с двумя показателями — ветхой и новой ценой, дабы все видели, что цена товара не изменилась.
Ответ об обмене денег было принято заблаговременно, за шесть месяцев. Но случился казус — Ельцину подсунули бумагу, в которой значился срок окончания обмена — 2001 год. Дело в том, что в Законе о Центральном банке было записано, что деньги должны обмениваться в течение 5 лет.
Было нужно принимать дополнительный указ президента.
В следствии всё прошло без эксцессов. Не смотря на то, что население в декабре 1997 года, имея ветхий отрицательный опыт, пошвыряло мало деньгами. В один момент, как постоянно бывает в таких случаях, выросло количество фальшивок. Причём в такое время подделывают и ветхие купюры, и новые, которых ещё никто не видел. Так происходит во всех государствах.
В Европе в своё время кроме того тысячные евро оказались, не смотря на то, что самый громадный номинал, как мы знаем, 500 евро.
Вопросами утверждения образцов новых купюр я занимаюсь с 1990 года, со времени, в то время, когда стал зампредседателя правления Государственного банка. Центробанк — эмиссионный банк, исходя из этого занимается этим неизменно.
производители и Банкиры денег во всём мире, и люди из Интерпола рекомендуют поменять деньги каждые 5 лет, поскольку при современной технике фальшивомонетчики наступают нам на пятки. (в один раз на опытном собрании они мечтательно заявили, что прекрасно бы это делать каждый год, но эту рекомендацию мои сотрудники восприняли, как шутку.) Мы не спим, в Банке России имеется хорошая лаборатория, где специалисты высокого уровня всегда ищут новые способы защиты финансовых знаков от подделок. Исходя из этого неизменно на всякий случай готова очередная серия финансовых купюр. Причём в портфеле, в большинстве случаев, пара вариантов.
Сигнал для нас, что пора залезать в портфель, — это в то время, когда фальшивок делается 2–3% от общего объёма купюр. Наряду с этим все государства относятся к смене картин по-различному. Так, Сингапур меняет их чуть ли не каждый год, а Европейский центробанк — консерватор.
Выпуск новых серий денег, само собой разумеется, не недорогое наслаждение, но Банк России предпочитает делать это за счёт собственных доходов, без участия бюджета страны, только бы уменьшить количество подделок. в один раз, ещё в 90-е годы, на пересчёт из одного коммерческого банка поступил корешок денег в сто купюр, в котором было 56 фальшивых. Тогда сам банк, само собой разумеется, накосячил, но факт показательный.
Финансовое обращение направляться держать в чистоте.
В отечественной «муниципальный» серии, как я её именую, мы желали изобразить историю развития России. Новгород, Москва, Санкт-Петербург — последовательно были центрами нашей страны. Архангельск олицетворяет выход на Север. Красноярск — перемещение на восток, а не место моего банковского формирования, как кое-какие думают. Войско Ермака, двигаясь на Восток, дошло до Енисея и пара лет стояло в том месте, где сейчас расположен Красноярск.
На купюре мы и поместили, например, ту гору, на которой пребывала башня острога землепроходцев. Позже, в 1995 году, показались Владивосток и Сахалин (не забывайте купюру в 1000 рублей, превратившуюся по окончании деноминации в 1 рубль?).
Ярославль на тысячную купюру мы поместили в честь 1000-летия города. К тому же, откуда на освобождение Москвы от оккупантов отправились Минин и Пожарский. Еще на купюре изображена уникальная церковь с 15 куполами
В 1998 годов, в то время, когда я летал на Камчатку, где на одном из островов был бюст Беринга, его изображение мы желали разместить на новых купюрах, отражающих завершающую точку перемещения России на восток (не в серьез кое-какие предлагали сделать купюру с Аляской, но решили повременить). Уже заказали рисунок, но выяснилось бюст не мореплавателя Витуса Беринга, а его брата! И по большому счету портретов первооткрывателя Берингова пролива нет!
В следствии показался на купюре Хабаровск. Желали поместить на банкноту землепроходца Ерофея Хабарова, но эксперты-историки дали на него нехорошую чёрта — заявили, что он был преступником. В следствии украшает пятитысячную губернатор Восточной Сибири и Дальнего Востока граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский, что первым совершил границу между Россией с Китаем.
В то время, когда эскиз согласован, то следующий этап — работа инженеров по защите денег. Скажем, тысячерублёвая банкнота содержит 28 защиты и признаков опознавания, каковые делятся на четыре категории. Подлинность на глаз и на ощупь должны оценить потребители. Для них на рисунке мы поместили поперечные узоры, каковые на просвет дают чёткое соединение. На фальшивках нет рельефа, его сложно взять. Плюс к этому двойная металлография и водяные знаки, которую кроме этого практически нереально подделать.
Думаем мы и о людях со не сильный зрением, имеется точки, каковые они смогут потрогать и убедиться в её подлинности. Следующий уровень для несложных устройств, устанавливаемых в банках и магазинах. Они фиксируют ультрафиолетовые и другие краски, светящиеся на определённых местах. Более большой уровень для специалистов Банка специалистов и России МВД, занимающихся борьбой с фальшивомонетчиками.
Наконец, последний, четвёртый уровень смогут оценить всего пара экспертов в стране.
А по большому счету банкнота — это высокотехнологичное изделие. Для её производства требуется оборудования на много миллионов рублей. Прибавьте ещё столько же для производства бумаги.
…Напоследок я желал бы заявить, что удовлетворён тем, что в собственной банковской деятельности имел возможность реализовывать для блага отечества возможности, которыми располагал. Это в случае если сказать высоким слогом. А по большому счету я рад, что два моих сына продолжают моё дело. Доволен, что супруга, с которой мы познакомились ещё в Игарке, была всё это время и моим сотрудником. Со времени знакомства мы ни разу по-большому не ругались, а в 2009 году отпраздновали золотую свадьбу.
У меня так же два внука и три внучки. Вот такая моя личная эмиссия.
P.S. Рубрика «Банковские байки с Николаем Кротовым» – совместный проект портала Bankir.Ru и издательства«Экономическая летопись».
Организатор проекта Николай Кротов приглашает к сотрудничеству всех, кто желал бы пополнить летопись новейшей экономической истории России собственными воспоминаниями либо архивными материалами.
Контактный адрес проекта:info@letopis.org
Мемуары известных финансистов, технологии денежной индустрии, банковские истории – в особой рубрике«Обзор книг».
