Больше алюминия
В случае если финиш 1941 года проходил под знаком развернутой перестройки цветной металлургии на армейский лад и скорейшего перебазирования фирм на Восток, то с самого начала 1942 года главным стало стремительнейшее включение в производство оборудования эвакуированных фирм и ускоренный ввод в воздействие новых мощностей.
Фронт потребовал все больше современных самолетов, для производства которых нужен был алюминий. Как раз исходя из этого во время ВОВ алюминиевая индустрия взяла особое развитие.
Применяя эвакуированное оборудование, работники отрасли существенно увеличили производственные мощности Уральского алюминиевого завода (УАЗ), выстроили новые Новокузнецкий заводы и Богословский, разведали и стали эксплуатировать месторождения сырья для них.
Вся тяжесть снабжения оборонной индустрии стратегическим металлом с октября 1941 года легла на юный, разрешённый войти лишь в конце 1939 года Уральский алюминиевый завод. В первой половине 40-ых годов XX века он был.фактически единственным предприятием, дававшим стране данный металл. Вклад этого предприятия в производство алюминия в армейские годы всегда возрастал.
К концу войны часть выпуска алюминия на нем (от общего выпуска в стране) пара уменьшилась, поскольку были введены в воздействие новые алюминиевые фабрики.
С самого начала войны в работе УАЗа четко определились два главных направления: первое — интенсификация работы действующих агрегатов, второе — расширение имеющихся и ввод новых мощностей. Помимо этого, были организованы и осваивались новые для завода производства силумина и кристаллического кремния для фирм авиационной и танковой индустрии, карбида кальция — для монтажных работ, плавленого магнезита – для футеровки сталеплавильных печей, флотационного криолита — для электролизных корпусов завода. Необходимо было сочетать постоянное наращивание выпуска продукции с невиданным для того времени размахом строительства по существу нового наибольшего предприятия — Красногорской теплоэлектростанции, ремонтных цехов, подъездных ЖД дорог.
В октябре 1941 года на мелкую ЖД станцию “Десятый километр” около древнего города Каменск-Уральский прибыли двенадцать батальонов красноармейцев, эшелоны с эвакуированными оборудованием и людьми из Запорожья, Волхова, Тихвина, Ленинграда. Приехало большое количество рабочих с разных строек страны. В день поступало до 500 вагонов. Около завода раскинулся огромный лагерь. Жили в палатках, землянках, зданиях, сколоченных из фанеры.
На протяжении теперешних улиц Набережной и Исетской, где на данный момент высятся пятиэтажные дома, размешались казармы, напоминавшие овощные теплицы, сооруженные из изогнутых полукруглых каркасов, обтянутых рубероидом. В каждом таком жилище размещалось до пятисот человек.
На автора этих строчков ГКО была возложена персональная ответственность за обеспечение потребностей авиационной индустрии в алюминии. Начал я, как учит партия, с подбора руководящих кадров, потому что от этих людей, их высокой партийности, опыта работы, умения организовать труд многочисленных коллективов зависело ответ неспециализированной конечной задачи — повышения выпуска алюминия, очень нужного фронту.
Помнится, поздней ночью с Иваном Васильевичем Архиповым (сейчас первым помощником Примьера СССР), трудившимся тогда в Центральном Комитете партии, а после этого первым помощником наркома цветной металлургии, мы терпеливо и скрупулезно выбирали преимущества и недочёты всех вероятных кандидатов.
Решение было единодушным – директором завода назначить Ефима Павловича Славского, участника партии с 1918 года, взявшего хорошую закалку на протяжении гражданской войны, в то время, когда он являлся комиссаром полка легендарной армии Буденного. Выпускник Столичного университета цветных золота и металлов Ефим Павлович Славский показал себя в 30-х годах опытным инженером и высо-коквалифированным умелым организатором производства на заводе “Электроцинк” и Днепровском алюминиевом.
Главой строительства, управляющим трестом “Уралалкмин-строй” был назначен ветхий коммунист, практик, наделенный от природы блестящими организаторскими свойствами Андрей Никитович Прокофьев. Москвичи прекрасно знали этого человека. Вместе с Иваном Алексеевичем Лихачевым он руководил постройкой Столичного автомобильного завода (сейчас — завод имени Лихачева).
С бывшим чекистом Андреем Никитовичем Прокофьевым я познакомился еще в Москве, в то время, когда он возглавлял строительство Дворца Советов. Виделся с ним и в подмосковном санатории “Барвиха”, где Андрей Никитович был на исцелении по окончании ранения, взятого на протяжении работ на оборонительных сооружениях под Москвой.
Привлекали внимание смелость его суждений, национальный подход к ответу любого обсуждаемого вопроса. Таковой умелый эксперт, как первый нарком строительства Семен Захарович Гинзбург, в собственной книге “О прошлом – для будущего” отметил постоянное рвение А.Н.Прокофьева к внедрению механизации, индустриальных способов строительства, применению сборных бетонных конструкций.
Прогрессивную настроенность Андрея Никитовича, его кипучую энергию мы почувствовали в тот же час же. Практически в считанные дни в Каменск-Уральский прибыли большие группы столичных строителей, поступило большое количество строительных механизмов, остро нужные материалы.
Вместе с Е.П.Славским и А.Н.Прокофьевым мы стали формировать строительства и руководящий состав завода. Надлежало учесть и особенные условия работы на Урале, и индивидуальные качества, и опыт приехавших ко мне людей, и традиции их прошлых коллективов.
Было над чем поразмыслить, поскольку в кадровый состав расширяющегося УАЗа входила многочисленная несколько работников Запорожского и Волховского алюминиевых фабрик, учёные и ленинградские проектировщики, строители столичного Дворца Советов, направленные из армии эксперты.
Терпеливо и шепетильно знакомились мы с приехавшими в Каменск-Уральский людьми, со старожилами Урала, довоенными экспертами, начальниками эвакуированных организаций. И только взвесив все события, изучив все данные, решали, кому и где трудиться.
Город Каменск-Уральский в начале войны относился к Челябинской области, и первый секретарь Челябинского областного комитета партии Н.С.Патоличев (сейчас министр внешней трговли СССР) помогал нам в расстановке и подборе руководящих кадров. Позднее, с включением города в состав Свердловской области, начальники областного комитета так же деятельно содействовали ответу появлявшихся вопросов. Этому содействовало и нахождение в Свердловске Народного комиссариата цветной металлургии СССР.
Главным инженером завода стал приехавший с Днепровского завода И.И.Пустильник, а строительного треста — умелый уральский строитель А.М.Кораблинов. Его высокая требовательность к себе и подчиненным являлась добрым примером для молодых прорабов, глав участков. Строительство Красногорской ТЭЦ возглавил ДВ.Ещенко.
Секретарем партийного комитета в освоения новых и решающий период ввода мощностей был М.С.Голынский, а после этого И.К.Стрельченко, позже долгое время трудившийся директором Днепровского алюминиевого завода.
По существу в самые маленькие сроки мы совершили расстановку всего строительства состава и руководящего завода. Сложное это было время. Но замечая, с самоотверженностью и каким энтузиазмом трудится народ, мы с гордостью сознавали, что не совершили ошибку в людях.
Опробование на прочность они выдержали с честью. А больших трудностей и испытаний было много и у строителей, и у монтажников, и у технологов, и у энергетиков. Все работы по строительству на заводе выполнялись по утвержденному мною комплексному часовому графику. Каждое мероприятие, любой объект пребывали под постоянным контролем.
Все вопросы решались оперативно, на месте.
Уже в октябре 1941 года многие тысячи людей трудились на сооружении второй очереди Уральского алюминиевого завода. Заводская многотиражка “За уральский алюминий” писала 20 декабря 1941 года: “Территория завода выглядит, как будто бы огромное поле грандиозного боя. Окончив смену в действующих цехах, много рабочих, техников и инженеров выходят на строительные площадки новых цехов.
Вручную копают мерзлую почву, отогревая ее кострами; не достаточно механизмов — на руках подносят тяжелые подробности”.
Усиленный эвакуированными из Москвы строителями Дворца Советов трест “Уралалюминстрой” и его субподрядные организации развернули работы по строительству огромного количества. В течение года были выстроены новый глиноземный и второй электролизный цех с четырьмя корпусами.
В последние месяцы 1941 года был сооружен и введен в воздействие первый промышленный цех кристаллического кремния, нужного чтобы получить силумин. Работы по монтажу, освоению нового выпуска и пуску цеха продукции вели в основном электротермисты Днепровского алюминиевого завода. Промышленность страны стала бесперебойно приобретать отличный силумин.
В тяжёлые периоды освоения производства обязанности главного инженера завода были возложены на одного из начальников Глав-алюминия А. А. Гайпита, а И.И.Пустыльник сейчас трудился конкретно в цехе. К ответу всех технических вопросов на месте были привлечены проектировщики и лучшие учёные алюминиевой индустрии: член АН СССР П.Ф.Антипин, Е.И.Жуковский, В.М.Гуськов, М.Б. Раппопорт и другие.
Первая очередь УАЗа строилась более пяти лет. Вторая, равная по мощности первой, готовьсяк июлю 1942 года. Уже в IV квартале 1941 года завод дал стране столько стратегического металла, сколько создавали его в мирное время все алюминиевые фабрики страны совместно забранные, а в следующем году выпуск алюминия составил 162,5% по отношению к прошлому1.
“Все для фронта! Все для Победы!” — было отечественной судьбой, — говорит бывший бригадир плавильщиков Герой cоцтруда Николай Федорович Семка. — Выпустим слитки, они еще тёплые, грузить запрещено, обшивка загорится, так мы их водой обольем — и в вагон”.
“Условия, само собой разумеется, тяжелые, — вспоминает Г.Н.Виноградов, рабочий, ветеран завода, строивший УАЗ, пускавший его и ушедший на пенсию из электролизного цеха, дав ему всю собственную трудовую судьбу. – В случае если, например, стоишь на одном углу электролизера, у штурвальной части, не видишь, кто стоит рядом, лишь силуэт видишь — столько дыму, чаду… За все пусковые месяцы я нахватался газу и вредностей всяких досыта и уже в сорок втором, в то время, когда на пуске седьмого корпуса поробил, так совсем занемог… Но покуда я живой, значит, могу что-нибудь делать. Прописали меня по заболеванию инструктором стахановских способов труда… Так как у всех такое настроение было, прямо как на передовой. Лишь в том месте говорили: “Находиться насмерть”, а у нас тут:: “Насмерть трудиться”.
Новые мощности существенно увеличили возможности завода, но дефицит глинозема ощутимо сказывалась на выпуске конечной продукции. Для упорядочения снабжения УАЗа рудой Наркомцветмет передал Соколовский бокситовый рудник в ведение завода, и с 1941 года наровне с рудой Северо-Уральского бокситового месторождения глиноземный цех УАЗа применял бокситы местных Каменских месторождений, используя комбинированную схему переработки сырья, разного по содержанию и химическому составу нужных компонентов.
Бокситы “Красной Шапочки” выщелачивали в автоклавах, соколовские — в мешалках, пульпу смешивали и перерабатывали по способу Байера. В следствии производство глинозема в первой половине 40-ых годов XX века если сравнивать с прошлым годом увеличилось практически на 37%.
За внедрение и разработку способа переработки уральских бокситов по методу Байера несколько инженеров в составе Л.А.Бугарева, А.А.Евтютова, Л.М.Лосева, В.Я.Чупракова, А.А.Гайлига, В.С.Чемо-данова, трудившихся под управлением доктора наук Ф.Ф.Вольфа, удостоена в первой половине 40-ых годов XX века Национальной премии СССР.
За примерное исполнение заданий правительства по вводу мощностей, освоению новых видов продукции и обеспечению потребностей обороны цветными металлами Указом Президиума ВС СССР, опубликованным 26 июля 1942 года в газете “Известия”, многочисленная несколько работников цветной металлургии награждена медалями и орденами. Ордена Ленина удостоены 18 человек1, ордена Трудового Красного Знамени — 75 человек, ордена Красной Звезды — 12 человек, ордена “Символ Почета” – 213 человек, медали “За трудовую доблесть” — 188 человек, медали “За трудовое отличие” — 174 человека.
Среди них было большое количество работников Уральского алюминиевого завода. Самая высокая приз Отчизны — орден Ленина — вручена директору УАЗа Е.П.Славскому, главному инженеру Л. А. Бугареву, главе стройконторы Л.В.Ещенко.
В будущем намечалось разрешить войти четвертую серию электролизного цеха, а для этого нужно было быстро поднять выпуск глинозема. В первой половине 40-ых годов XX века началось строительство глиноземного цеха № 2, что частично был разрешён войти в том же году, а всецело вошел в строй в начале 1943 года, практически в один момент с четвертой серией электролизеров.
эксплуатационников и Самоотверженности строителей не было предела. В это время люди не считались со временем, не думали об усталости, забывали о бытовых потребностях. Но никакие трудности не могли сломить духа советского человека.
не забываю, как глубокой ночью 18 декабря 1942 года мне в Свердловск позвонил Е.П.Славский и сказал, что в сорокаградусный холод развалилась ферма мостового крана склада руды глиноземного цеха завода.
При тщательном расследовании установили, что лопнувшая, как струна, ферма была изготовлена из некачественной стали, исходя из этого при низких температурах уральской зимы не смогла выдержать нагрузку мостового крана, трудящегося в тяжелом режиме. Сразу же существенно снизился уровень выпуска продукции цехом.
Утром я уже был на заводе. В кабинете Славского шепетильно и детально обсуждались пути ответа появившейся неприятности. Говорили на заседании мало и лишь по существу.
Время от времени кто-нибудь из участников ненадолго уходил с заседания. В то время, когда же возвращался, всем становилось ясно, что он на месте контролировал результаты дискуссии.
Умелым конструкторам-проектировщикам Н.С.Павлову, Г. А.Финкелыптейну было поручено создать конструкцию нового крана, максимально применяв для этого подробности привезенных из Запорожья тяжелых тихоходных кранов с маленькой фермой. Начальники монтажных работ Л.Н.Бобков, С.С.Милованов, Н.О.Галстьян скоро организовали демонтаж сломанного крана и начали подготовку к монтажу нового, существовавшего лишь на страницах ватмана.
Механики завода шепетильно контролировали все детали и узлы, определяли их пригодность для предстоящей работы. Подачу руды в цех скоро организовали по временной схеме.
С работы не уходили по нескольку дней. Торопить никого не приходилось. Директор держал в поле зрения все подробности дела, помогал, потребовал, в то время, когда это вызывалось необходимостью, строго осуществлял контроль исполнение графика, но делал все это на уникальность нормально, не отрывая людей от работы.
Прошел месяц, и новый замечательный мостовой кран, сделанный на месте руками умельцев, поплыл по подкрановым дорогам. Угроза остановки завода была устранена.
Все хуже и хуже трудились рудоразмольные мельницы, защитная одежда которых – футеровочные плиты — износилась. Ферромарганца для получения особой высокомарганцевой сталеплавильной печи и стали для этого на Уральском алюминиевом заводе еще не было. Печь лишь сооружалась. Мелющие шары разрушали узкую футеровку мельниц.
Нависла угроза их остановки.
Посоветовавшись, мы решили обратиться с просьбой о помощи к работникам Уралмаша, в цехах которого было организовано производство грозных боевых автомобилей. Через два часа на утлом открытом почтовом самолете, не обращая внимания на стужу и ветер, Славский с механиком завода были уже на Уралмаше.
Тепло, по-братски, отозвались строители танков и самоходно-артиллерийских установок на просьбу алюминщиков. Через два часа три вагона — умелая партия стали — катились по рельсам на Уральский алюминиевый… Опробования подтвердили — сталь замечательно защищает корпуса рудоразмольных мельниц. Так грозный бронетанковый материал нежданно приобрел новое, мирное использование — стал защитой мельниц от разрушительного действия шаров.
Уралмашевцы еще неоднократно выручали алюминщиков. По шаблонам, взятым с алюминиевого завода, они бережно и экономно вырезали футеровочные плиты. Размольное отделение получило с уверенностью, надежно. Позднее молот завод “и московский Серп” отлил и отгрузил Уральскому алюминиевому заводу первые партии отличных футеровочных плит.
Производство алюминия и глинозёма возрастало.
Характерным для армейского периода было то, что разные отрасли народного хозяйства страны действовали неразобщенно. Взаимовыручка, помощь, рвение прийти на помощь друг другу были приметами времени. Нас выручали машиностроители, танкостроители, геологи.
Мы, со своей стороны, старались сделать все от нас зависящее и для работников электротехнической индустрии, и для приборостроителей, и для химиков… И это ясно, поскольку все мы, советские люди, жили одним рвением — приблизить долгожданный сутки Победы, разгромить ненавистного неприятеля, посягнувшего на свободу. Исходя из этого стерлись понятия “твое” и “мое”, все было “отечественным”.
Вот как вспоминает об этих годах нарком авиационной индустрии СССР Алексей Иванович Шах урин в собственной книге “Крылья победы”: “Бывало и без того — нам нужна маленькая партия какого-либо материала. Заказ в масштабах всей металлургии мизерный. Допустим, необходимо всего 200 тысячь киллограм стали в месяц, но стали особой. Ясно, это создавало для данной отрасли народного хозяйства определенные неудобства.
Так как необходимо что-то освоить, что-то перестроить, что-то наладить, от чего-то, быть может, более удачного, отказаться. Не всякое отечественное желание рождало у поставщиков оптимизм. Но не было случая, дабы какой-то отечественный заказ не был выполнен.
Случалось и напротив: мы брали все либо практически все. К примеру, забирали практически целый алюминий, магний, кобальт, легированные стали, большинство легированных труб и т.д.”.
Чтобы оборонная индустрия не испытывала недостатка в цветных металлах, мы не жалели сил, стойко преодолевали все трудности. Это относилось ко всем фирмам отрасли, среди них и к строящемуся Уральскому алюминиевому заводу.
Вспоминаются будни механиков, у которых появилась сложность в работе вращающихся печей отделения кальцинации. Прокалка (кальцинация) была завершающей операцией при производстве глинозема. Из отделения кальцинации кристаллический белый порошок по пневматическому трубопроводу поступал в корпуса электролизного производства.
Наклонные печи кальцинации длиной 50 метров вращались со скоростью 1—2 оборота в 60 секунд, опираясь металлическими бандажами собственного многотонного корпуса на опорные ролики. Время, интенсивная нагрузка делали собственный разрушительное дело. На опорных роликах показались сквозные трещины, сваривать трудившиеся под громадной нагрузкой подробности не получалось.
Печи трудились рывками, любой сломанный опорный ролик разрушал огнеупорную футеровку печи, ухудшалось уровень качества глинозема, а следовательно, и алюминия.
Необходимы были подробности новых роликов, а в это же время вес отливки каждого из них достигал нескольких тысячь киллограм. Изготавливать такие изделия было негде. Но творческая идея новаторов пришла нам на помощь и сейчас.
Включились в дело и ремонтники-строители.
не забываю, как глава заводского ремонтно-строительного цеха инженер В.И.Нешумов подошел ко мне с механиком завода и внес предложение несложной метод: сварить в лопнувшего ролика железный каркас — арматуру — и забетонировать его, создав прочный бетонный ролик. Продолжительно еще на заводе трудились эти “неправильные” по нормативным меркам опорные ролики, на которых надежно и равномерно вращались печи.
Кипела, бурлила творческая идея. Рабочие-новаторы, инженеры, техники совершенствовали производство, преодолевали появлявшиеся трудности, улучшали целый движение производственного процесса. Патриотизм был творческим, животворным.
Работа главных электролизных цехов Уральского алюминиевого завода протекала в условиях нередких ограничений в снабжении электроэнергией (напряжение на электролизерах быстро колебалось), что без шуток сказывалось на производительности завода. Были и неполадки, которые связаны с дефицитом материалов, квалифицированных рабочих, недостаточной опытностью инженерно-технических работников цехов.
Вспоминается случай, в то время, когда в апреле 1944 года из-за чрезмерного увлечения интенсификацией (подъем силы тока сверх нормы) и загрузки в кожухи анодов недоброкачественной анодной массы разладился состояние и процесс электролиза трех электролизеров дошло до аварийного.
Для исправления создавшегося положения на завод был командирован основной инженер Главалюминия А.А.Гайлит. Совместно с партийной организацией, управлением цехов и завода были приняты срочные меры по строжайшему соблюдению состава анодной массы, временному понижению силы тока, полной очистке электролита от угольной пены, более нередкой обработке корки электролита, повышению уровня металла в электролизерах. Принято было ответ и о замене в трех корпусах круглых кожухов электролизеров из листовой стали на прямоугольные из балок и швеллеров.
О ходе исполнения этих мероприятий ежесуточно докладывали мне. В тяжелейших условиях тёплого хода электролизеров, повышенной температуры и высокой загазованности в цехах рабочие и инженерно-технические работники завода сумели в месячный срок ликвидировать важную аварию, наладить технологический процесс и обеспечить выпуск алюминия в соответствии с суточным графиком. В следствии принятых своевременных мер и эксплуатационников задания и ударной работы строителей Народного комиссариата по поставкам и выпуску алюминия авиационной индустрии были выполнены.
Большое количество опробований выпало на долю уазовцев. В глиноземном цехе, к примеру, появились трудности из-за накопления в растворах карбонатной органических соединений и соды. Это было связано с тем, что североуральские бокситы имели повышенное содержание этих составляющих.
Под управлением научного сотрудника ВАМИ Ф.И.Цым-бала была создана новая технологическая схема двухстадийного выделения соды из освобождения и оборотных растворов их от негативных органических примесей. Алюминий из ванн стали извлекать при помощи вакуум-ковшей, корку электролита начали разрушать, применяя отбойные молотки.
По предложению институтов и инженеров завода ВАМИ и “Гипро-алюминий” было организовано техническое шефство над рабочими сменами и бригадами. Эту инициативу одобрил Наркомцветмет. Ее распространение содействовало увеличению технического уровня эксплуатации оборудования, повышению выпуска продукции цехами завода.
Большие мероприятия, осуществляемые на заводе, нуждались в концентрации рабочей силы и постоянном пополнении квалифицированными кадрами. Тем более, что с 1941 по 1945 годы на фронт ушли 1657 заводчан. Следовало не только заменить ушедших из цехов, но и подготовить людей для обслуживания новых мощностей.
хозяйственные руководители и Партийные УАЗа прекрасно осознавали, что решение проблемы квалифицированных кадров — путь к успеху.
Были организованы и всегда действовали самые разные формы технического обучения: кратковременные направления, кружки, вечерние школы, техникум. Школы ФЗО за войну подготовили 60% квалифицированных электролизников и 63% глиноземщиков от общего числа рабочих в этих цехах. Многих ушедших на фронт заменили их жены, матери и сестры.
Для них организовывались направления токарей, слесарей, электросварщиков, электролизников, глиноземщиков, электриков.
Массовый патриотический темперамент приняло на УАЗе в годы войны социалистическое соревнование. Разнообразны были его формы. Во второй половине 1941 года соревновались между собой 167 двух-сотников-Стахановцев, а те, кто еще до войны делал по 2—3 нормы, становились многосотниками.
Термист инструментального цеха Маланичев закончил 1941 год пятисотником, кузнецы механической мастерской Токарев и Морозов делали нормы на 890%!
Широкое развитие на заводе приняло соревнование комсомольско-молодежных бригад, смен. Юные рабочие объявляли себя фронтовиками, давали клятву не щадить себя и неустанно увеличивать выпуск металла. За первой, созданной еще в первой половине 40-ых годов двадцатого века, фронтовой комсомольско-молодежной бригадой Алексея Пешкова на УАЗе было организовано еще 113 бригад, объединивших 1200 молодых патриотов.
Встречая 25-ю годовщину ВЛКСМ, комсомольцы-электролизники каждой бригады обязались дать сверх замысла алюминия на два самолета. Бригады Захаренко, Филатова, Горяченко, Пешкова, Венгера выпустили металла еще на десять самолетов сверх собственных повышенных обязательств.
Систематически перекрывали месячные программы комсомольско-молодежные коллективы: смена технологов комсомольца Рудакова делала нормы на 105% и более; смена Мавросенко систематически справлялась с замыслом и наряду с этим экономила много дефицитного фильтровального полотна. По инициативе комсомольцев все заводские бригады стали соревноваться за самый солидный счет экономии в фонд Победы.
В ноябре 1942 года в первый раз в истории алюминиевой индустрии выход по току превысил 60 граммов металла на киловатт-час электричества вместо положенных в то время по норме 56 граммов. Это разрешило экономить около 1000 киловатт-часов энергии на каждой тонне алюминия. Сразу же зародилось соревнование за право именоваться “гвардейцами тыла”.
Начавшись среди бригад, оно переросло в соревнование между корпусами. Первым “гвардейцем-шестидесятником” стал корпус № 6, возглавляемый Ф.А.Игнатенко.
Комсомольско-молодежные гвардейские бригады сэкономили заводу лишь за 1944 год если сравнивать с удельными нормами 1943 года 70 миллионов киловатт-часов электричества, достаточной для выпуска алюминия сверх замысла еще на пара тысяч самолетов.
Коллектив корпуса, руководимый А.И.Романюком, возглавил соревнование за выпуск продукции лишь хорошего качества: бригады электролизников В.Горячева и Ф.Цокура первыми стали давать 100% высокосортного металла. Эти коллективы совместно с бригадами А. Пешкова и Ф. Медведевских имели лучшие показатели по электролизному цеху. До конца войны лишь бригады В.Горячева и Ф. Медведевских выдали столько алюминия, что его хватило бы на постройку нескольких тысяч боевых самолетов.
И не смотря на то, что танкостроители и самолётостроители знали, что алюминий они приобретают сверх замысла, просьбы и требования: “Еще металла, еще!” звучали не меньше упорно.
За годы ВОВ коллектив УАЗа если сравнивать с довоенным 1940 годом многократно увеличил выпуск глинозёма и алюминия. Участвуя во Всесоюзном социалистическом соревновании работников цветной металлургии, завод 22 раза завоевывал переходящее Красное знамя Госкомобороны. Распоряжением ВЦСПС и Министерства цветной металлургии СССР от 15 апреля 1946 года это знамя вручено УАЗу на постоянное хранение.
На вечное хранение передано Уральскому алюминиевому заводу кроме этого знамя 3-й Уральской гвардейской танковой Волновахской дивизии.
За успешное исполнение правительственных заданий по обеспечению его сплавами и алюминием танковой и авиационной индустрии 23 февраля 1945 года коллектив завода был награжден высшей правительственной призом — орденом Ленина. За смелый труд в годы войны многие алюмшпцики взяли правительственные призы.
Орденом Ленина были награждены директор завода Е.П.Славский (сейчас министр среднего машиностроения) — это его третья верховная правительственная приз за смелый труд в тылу в годы ВОВ, основной инженер И.И.Пустильник, бригадиры электролизного цеха В.А.Горячев, Н.И.Корнилов, Ф.Ф.Медве-Девских, глава электролизного цеха С.И.Гуркин, основной инженер Главалюминия А.А.Гайлит. 23 работника завода награждены орденом Трудового Красного Знамени, 22 – орденом Красной Звезды, 40 – орденом “Символ Почета”, медалями “За трудовое отличие” — 35 человек, “За трудовую доблесть” — 37 человек.
Неоценим вклад в успешную работу завода в годы войны инженерно-технических работников электролизного и глиноземного производств: М.К. Рюмина, A.M. Эштейна, Л.Н.
Лысенко, Н.Д. Слепкова, вДрачева, В.Я. Чупракова, Г.В. Друцкой, Л.А. Евтютова.
Ветеран ВОВ С.А.Щукин, выступая в ,у1узее УАЗа на встрече с комсомольцами, сообщил: “В случае если в первой половине 40-ых годов двадцатого века, заслышав шум самолетов, мы падали и искали воронку либо щель, куда ы спрятаться, то в первой половине 40-ых годов XX века мы находились в полный рост, а над нами шли с ревом облака штурмовиков — ИЛов. Их отправил нам на подмогу Уральский алюминиевый завод. И в то время, когда я встречаю людей, каковые в годы войны трудились тут, на УАЗе, то наблюдаю на них как на храбрецов и готов поклониться каждому за его самоотверженный труд, за все сделанное им в армейские годы для всей нашей страны и для меня лично, фронтовика…“1.
Совершенно верно так же, как самолетостроители зависели от поставок алюминия, электролизные корпуса зависели от глиноземщиков, электрод-чиков, термистов, механических и энергетических работ. Электро-лизники, наращивая мощности, потребовали любой ценой расширить выпуск глинозема для выплавки стратегического металла. А для этого необходимы были бокситы.
Опробование войной, выпавшее на долю УАЗа, было нужно выдержать и его главной рудной базе — Североуральскому бокситовому руднику (СУБР). Судьбы этих двух фирм одинаково полны мужества и героизма.
В связи с эвакуацией фирм из европейской части страны на Восток Североуральский бокситовый рудник стал главной сырьевой базой алюминиевой индустрии. Действующие мощности рудников были недостаточны. Требовалось строительство новых шахт.
Зимний период 1941—1942 годов находились сильные морозы. Люди разводили костры, но не прекращали работы. С Уральского алюминиевого завода поступали весточки: “Завод незадолго до остановки, запас руды на 5—6 дней; увеличьте добычу”.
На Североуральском бокситовом руднике (“Красная Шапочка”) разгорелась смелая борьба за сырье для уральского алюминия.
Для костяка горняцкого коллектива СУБРа по заданию Наркомцветмета на горных фирмах цветной металлургии были отобраны лучшие проходчики, бурильщики, машинисты экскаваторов, строители. Из университета “Гипроникель” прибыла несколько конструкторов и проектировщиков для ответа неотложных вопросов конкретно на месте. Была организована разведка новых месторождений бокситов.
Принимаемые технические ответы, в частности по форсированию добычи бокситов открытым методом, подкреплялись действенной помощью руднику со стороны правительства и Наркомцветмета. Рудник взял замечательные экскаваторы, путепередвижные автомобили, автосамосвалы, паровозы, думпкары, продовольствие и спецодежду.
Район “Красной Шапочки” очень сильно обводнен. Чем глубже прокладывались шахты, тем больше увеличивался приток воды в подземных выработках. Выкачиваемая насосами из шахт рудничная вода попадала в реку Сарайную и снова возвращалась в подземные выработки.
Геологи шепетильно изучили гидрогеологию месторождения и создали методы борьбы с затоплением выработок. Русло Сарайной было отведено в реку Бобровку. В течение нескольких месяцев экскаваторы прорыли новое речное русло.
Одно это снизило приток воды в шахты практически на треть.
А недра “Красной Шапочки” преподносили все новые сюрпризы. Подземные вакуумы чередовались с жёсткими, как гранит, массивами. Иногда боксит становился таким рыхлым, что происходило само-обрушение. Трудились кессонным способом: в ствол шахты под давлением подавался воздушное пространство; он отжимал воды.
Особенно тяжёлым был горизонт на отметке 150 метров. На протяжении проходки вода ворвалась в штрек с таковой силой, что люди чуть успели покинуть шахту. Любой ход вперед был связан с громадным риском.
В Североуральский бокситовый бассейн на некое время как бы переместилась часть Москвы. Тут были наибольшие ученые — эксперты по подземной проходке, строители Столичного метро. Около шахт закладывали глубокие скважины, каковые заливали цементной массой. Остановившись, она образовывала цементную рубаху. Приток воды существенно уменьшался.
Использовали и второй метод — битумизацию: при проходке скважины все поры в известняках заливали горячим битумом.
В 1943—1944 годах университетом “Гипроникель” был составлен проект разработки месторождения до глубины 250 метров ниже уровня статических вод. Наклонные шахты неспешно углублялись, добыча бокситов возрастала.
Вели работы и открытым методом. На двух рудниках бокситы добывали в карьерах. Морозы доходили до 55 градусов, а по крутому откосу непрерывно поднимались груженые думпкары. Шла война, и люди жили и трудились по законам фронта.
Любой труженик рудника осознавал, что две тонны боксита — это тонна глинозема, две тонны глинозема — это тонна алюминия, а две тонны алюминия — это самолет!
В первой половине 40-ых годов двадцатого века горняки СУБРа выступили инициаторами Всесоюзного социалистического соревнования проходческих бригад за скоростное проведение горных выработок. Первые проходки штреков со скоростями более 90—170 метров в месяц (до этого штреки проходили со скоростью 20—25 метров в месяц) осуществили бригады Минзарипо-ва, Проничкина, Сабирова, Самигулина и Сазоева, доказав, что кроме того в непростых условиях СУБРа при хорошей организации труда проходчиков и более интенсивном применении оборудования скорости проходки смогут быть существенно увеличены, а время подготовки горизонтов сокращено в несколько раз.
Правительство высоко оценило это выдающееся для того времени Достижение. В июне 1947 года первые проходчики-скоростники Ниг-маджан Минзарипов и Иван Проничкин были удостоены звания лауре-атов Национальной премии СССР.
Ускоренное строительство новых шахт недалеко от “Красной Шапочки” разрешило расширить добычу бокситов более чем в четыре раза. С 1943 года Уральский алюминиевый завод прекратил испытывать недочёт в руде.
За войну коллективу Североуральского бокситового рудника одиннадцать раз присуждалось переходящее Красное знамя Госкомобороны. Оно покинуто предприятию на вечное хранение как знак выдающихся заслуг в разгроме фашистской Германии.
Большое количество энергии и сил развитию и становлению Североуральского бокситового рудника отдали директор В.П.главный инженер и Богатов Б.И.Нифонтов, глава строительства рудников В.И.Надеждин. Много лет судьбы посвятили разведке запасов боксита на Северном Урале В.А.Ривкина, возглавлявшая геологоразведочную экспедицию, и П.П.Савченко — основной геолог СУБРа.
В первой половине 40-ых годов двадцатого века принимается ответ о форсированном постройке Новокузнецкого алюминиевого завода. Военная ситуация настойчиво попросила внести в утвержденный ранее проект важные трансформации. Предприятие рассматривалось как серьёзный оборонный объект. В последних числахОктября 1941 года, в то время, когда стали поступать оборудование и материалы, начались снежные вьюги и сильные морозы.
Механизмов для разгрузки практически не было, и очень многое приходилось разгружать вручную.
Широким фронтом развернулось строительство преобразовательной подстанции, других зданий и корпуса электролиза. Главное оборудование для преобразовательной подстанции — мотор-генераторы — поступило с Днепровского алюминиевого завода. Демонтировали и отправляли его под артиллерийским обстрелом и бомбёжкой, исходя из этого часть механизмов потребовала большого ремонта.
Это была узкая, усердная работа, не терпящая отлагательств. Ее вели в сараях, землянках, под наскоро сколоченными навесами. Эксперты-электрики Плющ, Мизрахи, Могилевский, Николаенко, Моргун и другие, прибывшие из Запорожья, умело организовали работу в столь необыкновенных условиях.
[” В первой половине 40-ых годов XX века директором строящегося завода был назначен Л.А.Бу-гарев (бывший основной инженер Уральского алюминиевого завода), владевший незаурядными организаторскими свойствами. Он умел передавать людей энергией, оптимизмом, вселять в них уверенность.
Шел сентябрь 1942 года, а в январе 1943 года завод должен был выдать первый алюминий. Оставалось всего чешре месяца. Четыре месяца на завершение строительства, пуск и монтаж! На площадке завода еще лишь закладывали фундаменты под колонны электролизного цеха и ставили металлоконструкции преобразовательной подстанции.
Не было механической базы и, что хуже всего, жилья для рабочих, мобилизацию которых проводили в республиках Средней Азии.
Вчерашним хлопкоробам — узбекам, таджикам, туркменам — приходилось особенно тяжело. Это были уже немолодые люди (молодежь сражалась на фронте); многие из них ни при каких обстоятельствах до этого не видели больших предприятий, не знали русского. Новая ситуация, неустроенность быта, жёсткий климат — все это сказывалось на настроении людей.
Пригодилось приложить большое количество сил, дабы организовать, сплотить многонациональный коллектив, подготовить квалифицированных рабочих.
Во всей многогранной деятельности заводской партийной организации громадная роль отводилась массово-политической и идейно-воспитательной работе среди трудящихся. Согласно решению партийного бюро для всех инженерно-технических работников завода ввели необходимое изучение узбекского, таджикского, туркменского языков. Эксперты, обладавшие этими языками, первенствовалиагитаторами.
На помощь пришли коммунисты — узбеки, таджики и туркмены. Они много сделали для налаживания агитационно-агитационной работы среди своих друзей.
Делалось все возможное для улучшения бытовых условий: были организованы особые бригады по заготовке черемши, две рыболовецкие бригады, налажено детское питание, создан фонд помощи очень нуждающимся семьям фронтовиков.
Громадную помощь молодому сибирскому заводу, еще не успевшему подготовить личные квалифицированные кадры металлургов, оказал коллектив Уральского алюминиевого завода: он направил в Новокузнецк около 40 рабочих и высококвалифицированных специалистов, а также инженеров М.К.Рюмина и Г.В.Форсблома. Еще в допусковой период, в первой половине 40-ых годов XX века кузнецкие алюминщики проходили производственную практику на УАЗе. Около этого крепкого рабочего ядра позже формировался, рос и мужал производственный коллектив, приобретавший пополнение из профессионально-технического училища, эвакуированного в конце 1941 года из осажденного неприятелем Ленинграда.
Строительство завода велось по существенно упрощенному проекту. Из-за нехватки металла, цемента, кирпича перекрытия электролизных преобразовательной подстанции и корпусов приходилось делать из дерева. Во второй половине ноября 1942 года электромонтажные работы по пусковому минимуму завершились.
Доходил к концу монтаж электролизного цеха. В первой половине декабря 20 электролизеров были поставлены на обжиг, и в цехе началась подготовка к пуску.
В морозную вьюжную ночь на 7 января 1943 года юные рабочие Владимир Козловский и Василий Белых по команде главы электролизного корпуса Г. В. Форсблома пробили летку. Страна взяла первый сибирский алюминий.
За пуск и строительство первой очереди завода и освоение производства сибирского алюминия в первой половине 40-ых годов двадцатого века многочисленная несколько рабочих и ин-ЖенеРно-технических работников награждена медалями и орденами.
По мере ввода в воздействие мощностей по электролизу алюминия завод всегда лихорадило из-за нехватки электричества. Необходимо было форсировать строительство собственной ТЭЦ. Завод выдавал алюминий, а на строительных площадках длилась работа. В первой половине 40-ых годов XX века на электростанции были введены в строй первые два агрегата. Энергоснабжение завода становилось устойчивым.
В конце 1943 года разрешён войти второй корпус электролиза. А на лето 1944 года было намеченопервое расширение предприятия. Алюминщики Уральского и Новокузнецкого фабрик неуклонно наращивали выпуск металла.
Рожденный в жёсткие годы ВОВ первенец алюминиевой индустрии Сибири потом стал кузницей рабочих и инженерных кадров для Волгоградского, Иркутского, Красноярского, Братского и Таджикского алюминиевых фабрик.
Строительство третьего алюминиевого завода — Богословского — велось вблизи поселка Турьинские рудники, на площадке, названной “Базстрой”. Проектное задание, составленное незадолго до войны, было пересмотрено с учетом сокращения сроков. Завод начинался с глиноземного производства и ТЭЦ.
Оборудование поступало с Волховского, Тихвинского и Днепровского фабрик, разгружалось на пустынном разъезде, по существу в глухой тайге. Вот как вспоминает о прибытии на площадку будущего алюминиевого гиганта член КПСС с 1920 года В.К.Тарнягина, приехавшая в эшелоне с оборудованием с Тихвинского глиноземного завода: “Места кругом были дикие. Лишь вдалеке показывались древесные домики Турьинских рудников.
На территории будущего соц-города стояло всего два барака, где размещались служебные помещения строителей, и уложены четыре фундамента под кирпичные дома (сейчас улица Металлургов) … В то время, когда же, уже в должности главы постройкома треста “Базстрой”, я приехала с главой строительства Кроновым на стройплощадку, то мы заметили в том месте лишь сделанную колышками разметку будущих цехов. А сама площадка ближе к реке Турье была завалена эвакуированным оборудованием. Чего лишь не было тут: моторы, насосы, фильтры, механические станки, прессы, компрессоры”.
Условия строительства завода определялись армейским временем. Были организованы добыча местных строительных материалов, производство шлакоблоков и кирпича, лесозаготовки. Обеспечение стройплощадки паром велось всеми дешёвыми методами, впредь до применения паровозов. Электричества Серовской электростанции хватало лишь для производства — поселок электричества не получал.
И ко всему этому — очень жёсткий темперамент зимы 1942—1943 годов, одежды и недостаток питания.
Базу кадров составили специалисты и рабочие, эвакуированные с фирм Запада. Строить завод, трудиться в его цехах стали дамы и дети из окрестных поселков и эвакуированные из западных районов страны. Со Смоленщины, опаленной войной, приехала на
Северный Урал Поля Костылева, потом знатная дробилыцица, Герой cоцтруда. “Я и еще 56 моих сверстников закончили Кировградское ремесленное училище и приехали ко мне трудиться. Это на данный момент нереально представить даму, тем более девочку, слесарем по ремонту. А мы тогда трудились. К тому же как! Мы тогда думали: лишь кончится война, все сходу разъедемся по зданиям и будем жить под родительским кровом. Но отечественное управление уже тогда думало в противном случае.
Оно уже тогда осознавало: мы – будущий рабочий костяк завода. “Дорогие товарищи, девочки и мальчики, — заявил нам на собрании парторг цеха Петр Иосифович Швачко, — вы главные кадры завода!”.
Духом тяжёлого и смелого времени веет от воспоминаний В.П.Зайкова, участника первого бюро ВЛКСМ глиноземного цеха, потом мастера участка выщелачивания, кавалера ордена Ленина: “Жёсткий 1942 год. Безрадостные вести с фронтов, да и дома не сладко: с каждым днем урезывается кусок хлеба. А нам по пятнадцать лет, возраст таковой, что мы уже не мальчики с древесными саблями, разыгрывающие сражения, но еще и не взрослые, которым смогут принести повестку из военкомата.
Мы-то на фронт готовы, но нам говорят: “Подрастите малость”. По данной причине и в шахту не пускают. А чем заняться ребёнку в горняцком поселке?
И внезапно — на улицах девушки: “и объявление юноши приглашаются обучаться на направления гли-ноземщиков”.
Непонятное слово “глиноземщик” и кликало и отпугивало. Что это такое? Старики шутили: “Почву знаешь? Глину — также! Вот и будешь глину с почвой перемешивать”. Но мы решили: отправимся в отдел кадров нового завода, сами заметим, что к чему.
Действительно, завода, как такового, тогда еще не было. На огромной площади люди рубили лес, рыли траншеи, котлованы, устанавливали какие-то баки, на опоры клали больших размеров трубы.
В отделе кадров нам все растолковали, и мы сели за парты. Отечественные учителя – инженеры Р.А.Давидянц, Р.К.Бруг, М.Н.Ковтун, К.Г.Леонидова — в первую очередь растолковали нам, что такое глинозем, для чего он нужен, и не было финиша отечественным радости и восторгам, в то время, когда мы выяснили, что будем по существу готовить металл для самолетов. Кто из нас в то время не грезил стать летчиком?
Но в случае если уж летать не придется, то по крайней мере сейчас знаем, что мы помогаем самолеты строить, бить нациста!
Полтора месяца учебы да маленькая практика на Уральском алюминиевом заводе — не ахти какой срок для подготовки квалифицированных кадров. Но что делать — время не ожидает, фронт требует металла! В апреле 1943 года мы пришли уже в собственный цех и совместно со строителями начали установку, обкатку и прокрутку оборудования, подготовку его к пуску на постоянную работу.
Вступают в строй печи спекания, карбонизаторы, и вот уже постав-Лена под нагрузку газодувная станция. Первые тонны гидрата окиси алюминия загружены в вагоны и посланы на Уральский алюминиевый завод. Вот она, отечественная первая победа!
Цех начал выдавать готовую продукцию, что в переводе на язык армейского времени означало — бить по неприятелю. Но как она досталась! Прошло много лет, а я и до сих пор еле представляю , как с таковой подготовкой, какая была у нас, полуголодные и полураздетые, мы имели возможность выполнить тот громадный объем работ.
По всей видимости, война удесятеряла отечественные силы, заставляла стремительнее биться сердца во имя победы над злейшим неприятелем — нацизмом”.
Война вынудила отказаться от байеровского метода получения глинозема, заложенного в начальном проекте. Принятый метод спекания воспроизводил аппаратурно-технологическую схему Тихвинского глиноземного завода и базировался на его эвакуированном оборудовании. 3 мая 1943 года была разрешена войти первая печь спекания.
Богословский завод вошел в строй действующих. Первый глинозем взяли прокальщик В.К.Гончаров, глава участка С.Н.Левандо, мастер смены М.К.Дзабаев. В глиноземном цехе был осуществлен последовательность новых технических ответов: для процесса спекания применено местное низкокалорийное пылеугольное горючее, внедрено разделение спека в замкнутом цикле, утраты щелочи стали компенсироваться природной содой Михайловского месторождения с громадным содержанием солей серной кислоты.
На постройке ТЭЦ трудились фронтовые бригады Петерса, Дун-ста и других товарищей. В октябре 1943 года тяжелое положение сложилось на решающем участке — постройке угольной ямы южной топЛивоподачи ТЭЦ. На месте, где необходимо было вырыть котлован, была целая гор. 12 комсомольцев и коммунистов во главе с секретарем парторганизации В.Э.Шмидгом поднялись на трудовую вахту и вручную — кувалдами, ломами, кирками – разбивали гора, делая нормы до 1000%.
Более двух месяцев продолжалась эта фронтовая вахта. Объект был сдан своевременно… Пуск в эксплуатацию в осеннюю пору 1944 года первой очереди Богословской ТЭЦ явился новой победой монтажников и строителей.
29 апреля 1945 года были подключены на обжиг 30 электролизеров. 9 мая 1945 года Богословский алюминиевый завод выдал первый алюминий. Бригадир комсомольско-молодежной бригады, взявший первый вазовский алюминий, Иван Денисович Белецкий вспоминает:
“В работе электролизника по большому счету пуск — самое тяжёлое, хлопотное дело. А в тогдашних условиях особенно. Механизации никакой, корпус, как поле боя, полон ядовитого желтого газа, анодная масса никудышняя, бежит, криолит не успеваешь подсыпать. Но мы бились, как в сражении. Чуяли, видно, войне финиш, и отечественный вазовский алюминий также будет последним ударом по неприятелю. Так оно и вышло.
В ночь на 9 мая звено моей бригады во главе с Колей Даныпиным (с 1970 года — Почетным металлургом) и электролизниками М.Ф.Шакаловым, Е. С. Поляковым (сейчас награжденным орденом Ленина) вылило первый алюминий. А утром мы выяснили, что фашистская Германия сдалась. Победа!”. -Нг
в течении всей ВОВ алюминиевую индустрию страны бесперебойно снабжал криолитом и фтористым алюминием Полевской криолитовый завод, единственное предприятие, производившее эти виды продукции.
Благодаря смелому труду советских людей существенно расширилась сырьевая база алюминиевой индустрии. За годы ВОВ были не только восстановлены потерянные в первые ее месяцы производственные мощности, но и существенно превышен уровень алюминия и производства глинозёма если сравнивать с 1940 годом, повысился технических уровень производства глинозема, алюминия, фтористых солей и анодной массы. правительства и Задание партии по обеспечению военной индустрии отечественным алюминием было выполнено. _____
Доблестный труд алюминщиков взял высокую оценку Отчизны. Президиум ВС СССР за подвиги на трудовом фронте четыре раза награждал строителей, горняков и металлургов алюминиевой индустрии медалями и орденами СССР. Всего было награждено более 8000 человек.
Активную помощь алюминщикам оказывали специалисты и рабочие электродной индустрии. В начале ВОВ технологическое оборудование Днепровского (ДЭЗ) и частично Столичного (МЭЗ) электродных фабрик было эвакуировано на Урал. Вся тяжесть по обеспечению страны электродной продукцией легла на Челябинский электродный завод. Положение существенно осложнилось по окончании оккупации нацистами Донбасса.
Электродная индустрия лишилась наиболее значимого вида сырья — донецких антрацитов.
Дабы обеспечить металлургию, трудившуюся на оборону, катодными блоками и качественными электродами для сооружения новых алюминиевых электролизеров, челябинские электродчики вместе с специалистами и рабочими, эвакуированными с вторых фирм, сделали все, кроме того, казалось, неосуществимое. В качестве сырья употреблялись сибирские угли. Они хуже донецких по качеству, но другого выхода в то тяжёлое время не было.
Было нужно разрабатывать и осваивать новые технологические приемы. В том месте, где требовались месяцы, задачи решались в считанные дни.
В марте 1942 года МЭЗу было возвращено эвакуированное оборудование, его скоро смонтировали и уже в июне возобновили выпуск продукции. В первой половине 40-ых годов двадцатого века завод по количеству выпущенной продукции превысил довоенный уровень производства. И это в условиях, в то время, когда большая часть кадровых рабочих сражалось на фронтах, а часть из них трудилась в Челябинске.
Восстановление производства на МЭЗе управляли инженеры И.М.Вирко, П.С.Зайцев, В.Т.Белоусов, А.В.Котиков.
До середины 1943 года монопольныммагния для потребностей обороны оставался Соликамский завод, незадолго перед войной выделенный из состава калийного комбината. Наркомцветмет СССР поставил перед заводом задачу: расширить выпуск магния в 1942— 1943 годах в полтора раза.
На предприятие прибыло оборудование из Запорожья, а вместе с ним — инженеры и рабочие Днепровского магниевого завода. На Соликамском, а позднее и на Березниковском магниевом фабриках они делали все возможное, дабы дать больше металла, нужного для боевой техники.
Задача, поставленная Наркомцветметом перед соликамскими волшебник-ниевиками, была удачно выполнена: в первой половине 40-ых годов двадцатого века открыта третья серия электролиза; в заготовительном цехе установлены новая вращающаяся, две новые подовые печи, заново выстроен цех шахтных электропечей для хлорирования магнезита, закончено строительство ряда гипохлорита и цеха кальция вторых объектов. Все это обеспечило систематическое наращивание химической продукции и производства магния.
В первой половине 40-ых годов XX века достигнутый количество выпуска металла превысил проектную мощность завода в пять раз. Особенно принципиально важно, что половину продукции составляли магниевые авиационные сплавы, потребность оборонной индустрии в которых завод всецело удовлетворял.
правительства и Задания партии приходилось делать в очень тяжелых условиях. Отсутствовали нужные для строительных и ремонтных работ металл, шамот, графит; неизменно испытыва-лись затруднения в снабжении электроэнергией. Дамы составляли более половины всех рабочих, и трудились они наравне с мужчинами на самых тяжёлых участках, освоив профессии ванщиков, плавильщиков, заливщиков, литейщиков.
Электролизеры были в весьма нехорошем состоянии, возможно сообщить в катастрофическом, из-за крайнего износа катодных штанг, кожухов, футеровки и диафрагм, нередких утечек электролита из ванн в котлован. Были случаи расплавления алюминиевого шинопровода вытекающим из ванн электролитом. Чрезмерная загазованность помещения хлором создавала невыносимые условия для работы.
И все-таки люди трудились по 10—12 часов, время от времени семь дней не выходили из цеха. В конторе были установлены кровати, на которых отдыхали изможденные электролизники, дабы опять, безотлагательно, приступить к делу.
В начале 1942 года ГКО направил на завод рабочую группу, которая помогла выделить нужные дефицитные материалы: железо для катодов и кожухов, шамотный кирпич для футеровки, спецодежду для электролизников.
В очень сжатые сроки в Соликамске был выстроен цех по производству магниевых порошков на оборудовании, вывезенном с
Днепровского магниевого завода. Уже в первой половине 40-ых годов XX века для потребностей обороны соликамцы взяли пара сотен тысячь киллограм магниевого порошка. В будущем впредь до 1945 года выпуск его систематически возрастал.
Потребности обороны в магниевом порошке удовлетворялись всецело. С 1941 года на заводе освоено производство флюсов для потребностей авиационной индустрии.
За хорошую работу в годы ВОВ Соликамским магниевикам неоднократно вручалось переходящее Красное, знамя ВЦСПС и Народного комиссариата цветной металлургии.
Главой эксплуатации и строительства одного из объектов завода был В.К.Циренщиков, с 1944 года назначенный парторгом ЦК ВКП предприятия, директором — Ф.Г.Фальский. С 1949 года В. К. Циренщиков начал возглавлять Березниковский титано-магниевый комбинат. За выдающиеся удачи в развитии и становлении титано-магниевой индустрии СССРВ.К.
Циренщикову присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Коллектив Соликамского завода оказал громадную помощь в освоении магниевого производства в Березниках. В мае 1941 года строители приступили к планировке заводской площадки. Начавшаяся война поменяла положение: умелые строители ушли на фронт, появились перебои с поставками материалов.
Партийная организация завода 30 октября 1941 года принимает ответ: мобилизовать коллектив на пуск первой очереди завода раньше установленного правительством срока.
В июне 1942 года были выяснены новые твёрдые сроки: выстроить и разрешить войти завод за девять месяцев. На партийном активе уполномоченный ГКО П.А.Юдин сообщил: “Немцы стоят у Сталинграда. Медлить дальше запрещено.
В случае если пригодится — мы выстроим цехи из палаток, а магний стране дадим”.
Строителям была оказана большая материальная помощь. Горком ВКП (б) забрал под собственный контроль возведение завода. Трудящиеся города были привлечены к участию в строительстве.
К концу 1942 года показались корпуса преобразовательной подстанции, отделений вращающихся и подовых подготовки и печей шихты, цехи шахтных электролиза и печей.
В первой половине 40-ых годов двадцатого века начались монтаж технологического, подъемно-транспортного и электросилового оборудования, футеровка электролизных ванн, шахтных и вращающихся печей. С 6 июня 1943 года пусковая несколько, в состав которой вошли Л.Подберезный, Д.Бачурин, В.Ильичев, Н.Фролов, Г.Марков, А.Иванов, В.Усенков и другие, переведена на казарменное положение…
И вот долгожданный сутки наступил. 22 июня 1943 года крановщица Фаина Белоус залила электролизные ванны, ветшайшие ванщики Днепровского магниевого завода В.М.Дзюба и П.Ф.Бармак отлили пер-вУю чущку березниковского магния.
Но выстроить завод — лишь добрая половина дела, необходимо было в тяжёлых условиях наращивать выпуск магния. Литейщики при разливке переносили за смену по паре тысячь киллограм обжигающего металла. Рабочие подовых печей, среди которых было большое количество дам, загружали за день вручную более чем 20 тысячь киллограм угля.
Не хватало еды, одежды, жилья. И однако во второй год работы производство металла на заводе возросло практически в три раза.
В один момент с развитием магниевого производства на Урале выросли превосходные кадры. Среди них В.В.Бородай — сейчас помощник министра цветной металлургии СССР, начавший собственный трудовой путь в годы войны на Березниковском комбинате, М.А.Эйдензон — сейчас учитель высшего учебного заведения и многие другие. Коллектив Березниковского завода в годы войны возглавлял член партии с 1918 года занимавший ранее пост директора Днепровского магниевого завода Е.А.Синченко.
Советские люди, выдержав все опробования, выполнили собственный долг перед Отчизной и, несмотря на трудности армейского времени, сделали большой ход в развитии отечественной алюминиевой, электродной и магниевой индустрии.
