Владимир симонов о мифе биологического оружия
Сейчас в отечественных СМИ стала популярной тема биологического оружия (БО), и у рядового читателя, вероятнее, уже сложилось жёсткое убеждение в том, что БО – это реально существующая вещь и в полной мере настояща угроза биологической войны.
Более того, убеждение в действительности существования БО является основой всех подряд публикаций на эту тему, независимо от их целей и от уровня компетентности их авторов.
Нужно заявить, что для для того чтобы убеждения имеется и в полной мере важные, на первый взгляд, основания. Так, хорошо как мы знаем, что в природе существуют вирусы (и микроорганизмы бактерии), талантливые приводить к смертельным заболеваниям животных и человека при заражении ничтожно малыми дозами (единичными бактериальными клетками либо вирусными частицами).
Известно кроме этого, что существуют довольно простые и недорогие разработки получения микробной биомассы, в одном миллилитре либо грамме которой смогут находиться десятки а также много миллиардов соответствующих микробных тел.
На таких исходных посылках нетрудно выстроить достаточно убедительную концепцию только действенного и недорогого оружия, поражающего лишь живую силу соперника, другими словами, не наносящего ущерба материальным сокровищам. И нет никаких сомнений в том, что такая концепция неоднократно и не два становилась базой развёртывания настоящих программ разработки БО.
Но каждая программа разработки и БО как действительность, – это далеко не одно да и то же, и самые надёжные доказательства причастности того либо иного страны к для того чтобы рода программам вовсе не есть доказательства наличия БО в его арсеналах.
БО и биологическая война – это не реалии современного мира. БО и биологическая война – это мифы XX века, каковые были порождены горячим рвением идеологов БО выдать желаемое за реальность и очевидной некомпетентностью подавляющей части населения, включая и тех, кто принимал решения о развёртывании соответствующих программ.
Дабы убедиться в этом, достаточно проанализировать, что означает создать БО и применить его в боевых действиях, опираясь в этом анализе лишь на точно установленные факты и на прекрасно узнаваемые закономерности последовательности природных явлений.
Будем вычислять войной любой конфликт двух любых людских сообществ (социальных групп, стран, групп стран и тому подобное), в котором любая из сторон имеет целью достижение преимущества перед второй стороной (победы над ней) за счёт применения каких-либо средств поражения, другими словами, средств вывода из строя живой силы и (либо) экономических ресурсов соперника.
В случае если разглядывать победу над соперником лишь как результат поражения его живой силы, то с целью достижения данной цели, в зависимости от конкретных условий, может оказаться нужной и достаточной каждая степень поражения одной из частей данной живой силы – от краткосрочного лёгкого недомогания отдельных индивидов до полного уничтожения неприятной стороны.
Наряду с этим направляться иметь в виду, что в конкретной военной обстановке как не хватает высокая, так и чрезмерно высокая степень поражения живой силы соперника может иметь последствия, прямо противоположные целям соответствующей воюющей стороны.
Следовательно, эффект применения по живой силе любого оружия должен быть и предсказуемым, и управляемым, другими словами, любое средство поражения живой силы соперника возможно пригодно для ведения боевых действий лишь тогда, в то время, когда сторона, использующая это средство, знает зависимости результата его применения от условий применения и может изменять данный эффект в нужную сторону.
В большинстве случаев под БО знают средства, поражающее воздействие которых основано или на заражении людей и (либо) растений и сельскохозяйственных животных возбудителями соответствующих инфекционных болезней, или на отравлении тех же объектов ядами биологического происхождения — токсинами.
Но токсины, строго говоря, нужно считать агентами химического оружия, которое, как ядерное и все виды «простого» оружия принципиально отличается от БО тем, что при их применения возможность поражения живой силы без громадной неточности возможно приравнивать к возможности контакта поражающего агента с объектом применения, потому, что как раз в момент контакта данный объект и приобретает соответствующие повреждения, не смотря на то, что, само собой разумеется, проявиться эти повреждения смогут и какое-то время спустя.
Контакт же биологических поражающих агентов с объектами применения, другими словами, заражение этих объектов – лишь нужное, но недостаточное условие поражения последних.
Именно это событие совершает, в итоге, нереальной возможность ведения биологической войны.
Разглядим условия, каковые определяют эффект применения биологических поражающих агентов.
Для этого воспользуемся упрощённой моделью обстановки. Допустим, что с целью достижения победы над соперником нападающей стороне достаточно к заданному сроку стереть с лица земли какой-то заданный процент живой силы соперника на какой-то заданной территории, а в арсенале нападающей стороны имеется БО на базе возбудителя, талантливого приводить к смертельному заболеванию человека.
Как уже говорилось, изюминкой биологических поражающих агентов есть зависимость результата их применения не только от самого факта заражения живой силы.
Вторым нужным условием есть развитие соответствующего инфекционного заболевания, возможность чего зависит от дозы заражения и времени, прошедшего с момента заражения.
Следовательно, с целью достижения собственной цели нападающая сторона обязана заразить живую силу соперника так, дабы средняя доза возбудителя, приходящаяся на одного человека, соответствовала дозе, которая снабжает заданную возможность смерти заражённых к заданному сроку.
Метод заражения, в принципе, возможно любым, и его выбор будет обусловлен лишь возможностями реализации в заданных условиях и точностью дозирования возбудителя.
Но, в случае если подлежащий заражению контингент велик и (либо) распределён по громадной территории, единственным настоящим методом его одномоментного заражения, что снабжает приемлемую точность дозирования возбудителя, возможно только аэрогенный, другими словами заражение за счёт вдыхания микробного аэрозоля.
Наряду с этим направляться учитывать кроме этого то, что потенциальные агенты БО, в большинстве случаев, самый страшны как раз при заражении через лёгкие.
В противном случае говоря, самый вероятный метод боевого применения биологических поражающих агентов – это создание в нужном месте аэрозоля (аэрозольного облака) культуры соответствующего возбудителя.
Доза заражения, другими словами, число микроорганизмов, попавших в лёгкие, определяется наряду с этим экспозицией, временем, которое заражённый совершил в аэрозольном облаке, условиями экспонирования, другими словами, частотой и наличием средств и глубиной дыхания защиты органов дыхания, и чертями аэрозоля в течение всей экспозиции – его физической плотностью, распределением частиц по размерам (дисперсностью либо фракционно-дисперсным составом) и загруженностью частиц различного размера микробными телами, другими словами, наличием в каждой частице аэрозоля какого-либо числа бактериальных клеток либо вирусных частиц.
Так, дабы обеспечить заражение (попадание в лёгкие) заданной средней дозой возбудителя, живая сила должна быть экспонирована в аэрозольном облаке, имеющем заданную плотность по рабочей фракции, другими словами, по доле частиц, размеры которых разрешают им попадать как раз в лёгкие, и заданную загруженность микробами частиц данной фракции.
Для исполнения данной задачи необходимо, в первую очередь, знать, как обеспечить указанное экспонирование, другими словами — как взять нужные параметры аэрозольного облака на территории размещения живой силы с учётом всех известных факторов, воздействующих на чертей аэрозоля в момент его последующей жизни и «образования» аэрозольного облака.
В число этих факторов входят:
— количество микробной биомассы — культуры, которая переводится в аэрозоль;
— настоящие метеоусловия недалеко от применения (влажность и температура воздуха, наличие, сила и направления ветра, наличие вертикальных потоков воздуха, наличие осадков, уровень инсоляции);
— особенности естественного и неестественного ландшафта (наличие препятствий для перемещения и распространения облака);
— распределение живой силы по территории;
— наличие, эффективность и использование личных и групповых средств защиты органов дыхания.
В противном случае говоря, число подлежащих обязательному учёту переменных, каковые определяют возможность создания в заданном районе аэрозольного облака с заданными параметрами, велико.
Но дело не только в числе соответствующих зависимостей, каковые нужно учитывать, планируя указанную операцию. В итоге, современная техника разрешает подробно изучить эти зависимости как в стендовых, так и в поле и с достаточной для практики надёжностью оценивать условия и возможности ответа задачи в каждом конкретном случае.
Дело ещё в том, что темперамент многих из этих зависимостей значительно сужает возможности применения микробного аэрозоля как средства поражения за счёт ограничений, каковые связаны, в первую очередь, с конкретной метеообстановкой недалеко от применения.
Так, к примеру, сильный ветер, либо несоответствующее его направление, либо наличие интенсивных вертикальных потоков воздуха, либо наличие осадков, в принципе, исключат саму возможность создания нужного аэрозольного облака.
Исходя из этого для применения БО в заданном районе и в заданное время необходимо не только знать, как воздействуют метеоусловия на аэрозольное облако, необходимо ещё иметь возможность при необходимости изменять эту метеобостановку в заданном направлении.
Но этого мало. Не считая ограничений и сложностей чисто физического порядка, о которых шла обращение до сих пор, необходимо учитывать и ограничения, которые связаны с природой самого поражающего агента.
Как уже говорилось, сам по себе факт заражения не равнозначен поражению заражённого. Другими словами, ответ всех чисто физических неприятностей применения микробного аэрозоля – попадание в лёгкие заданного числа микроорганизмов — ещё не гарантирует ожидаемого результата применения.
В разглядываемом случае поражение живой силы – это её смерть, и, следовательно, ожидаемый эффект – это заданная возможность смерти заражённой живой силы от заразы, позванной соответствующим возбудителем.
А дабы средняя доза возбудителя, которую возьмёт живая сила при заражении, обеспечила заданную возможность развития смертельной заразе, необходимо, дабы микробы, попавшие в лёгкие, сохранили все те свойства, каковые определяют их свойство приводить к смертельному заболеванию собственного нового хозяина, другими словами — все исходные характеристики как раз того штамма как раз того вида микроба, что был использован как поражающий агент.
Но эти особенности зависят от поддержания и условий хранения соответствующих эталонных (музейных) культур, хранения и условий получения микробной биомассы, условий перевода её в аэрозоль и условий витания в аэрозоле.
И все эти зависимости кроме этого нужно учитывать, планируя использование конкретного микробного агента в конкретных условиях.
Но и это ещё не всё! И это ещё не самое основное!
Основное – в том, что итог заражения любым микробом любого человека зависит не только от свойств и дозы заражения микробной культуры, использованной для заражения.
В равной мере он зависит и от особенностей заражённого организма, определяющих его отношение к возбудителю, другими словами — от того, что принято именовать чувствительностью.
А эта черта зависит как от видовых, национально-расовых, половых и иных генетических изюминок заражённого организма, так и от всей конкретики его анатомических и физиологических изюминок, каковые определяются возрастом, социально-бытовыми условиями, состоянием организма, временем года а также временем дней.
Следовательно, прогноз эффективности применения любого микробного агента в качестве средства поражения будет вероятен лишь при наличии исчерпывающей информации о зависимости результата заражения от чувствительности заражённого организма к конкретному микробу в момент заражения во всём диапазоне вероятных трансформаций черт того и другого.
А таковой информацией не располагает и, в принципе, неимеетвозможности располагать ни одна из противоборствующих сторон и ни одна из сторон, готовящихся к войне.
Такая информация, в принципе, возможно взята лишь в тех случаях,в то время, когда наблюдаются люди, заражённые в строго контролируемых условиях, другими словами, в то время, когда вероятен учёт всех микроба и разнообразия известных источников свойств, и людской организма, каковые влияют на финал заражения.
Но ни одна из зарегистрированных на сегодня эпидемий и естественных вспышек любой из известных на сегодня зараз, независимо от породивших её обстоятельств и независимо от ее масштабов, к таким случаям не относится.
Самое большее, что может дать анализ любой из них – это фактическое число заболевших и смертности и динамику заболеваемости. За кадром в любом случае остаётся фактическое число заражённых и фактические условия заражения (доза заражения, время заражения), не говоря уже о чертях возбудителя в момент заражения, другими словами — как раз та информация, которая нужна для вывода соответствующих зависимостей.
Пара более продуктивным возможно анализ последствий и обстоятельств аварий на соответствующих производствах либо при проведении разнообразные опробований.
Но, во-первых, такие случаи довольно редки, а во-вторых, и тут, в большинстве случаев, остаются малоизвестными и фактическое число заражённых, и фактические дозы заражения.
В итоге нужная информацию возможно взята лишь в опыте на людях. Но поставить таковой опыт, даже если не принимать к сведенью моральную сторону вопроса, не дадут чисто технические мысли.
Дабы опыт дал все данные, контингент подопытных обязан отражать по чувствительности целый вид Homo Sapiens. Другими словами, разнообразие и число людей, потребных как подопытные объекты, будет столь громадно, что скрытное проведение таких изучений станет фактически неосуществимым.
А открытое их проведение, кроме неизбежной публично-политической реакции, столь же неизбежно сделает их результаты дешёвыми для всех заинтересованных разведок и сделает тщетным проведение таких изучений в военных целях.
Очевидно, человек в опыте возможно, в принципе, заменён так называемой «биологической моделью», другими словами — подопытным животным либо кроме того культурой ткани.
Но принципиальная возможность применения любой биологической модели реализуема лишь при условии, что экспериментатору известны количественные соотношения между соответствующими характеристиками и восприимчивостью человека модели, другими словами — критерии подобия.
Но это условие опять-таки невыполнимо без предварительных сравнительных опытов на моделях и на человеке. Как раз исходя из этого все «биологические модели», каковые активно применяются на данный момент в медицинской микробиологии, дают оценки чувствительности к соответствующим микробам лишь самих «моделей», но никак не человека. А каждые экстраполяции на последнего очевидно либо неявно исходят из никем не доказанного допущения моделирующего восприимчивости объекта и тождественности человека.
Необходимо выделить, что это препятствие не удастся обойти и с применением культур людских тканей, отклик которых на заражение соответствующим возбудителем, на первый взгляд, обязан соответствовать чувствительности людей-доноров этих тканей.
Во-первых, каждая тканевая культура будет отражать лишь генетические характеристики донора, а во-вторых, реакция культуры ткани на любой раздражитель, в принципе, не может быть тождественна реакции соответствующей ткани в составе живого организма.
Сообщённое разрешает утверждать, что прогноз результата применения любого микробного поражающего агента в военных целях будет фактически неосуществим.
Вправду, единственное, что возможно будет определённо утверждать в любом случае – это то, что кроме того при гарантированном заражении живой силы соперника заданными дозами возбудителя возможность успехи планируемого результата может иметь любое значение в промежутке между 0 и 1, а время ожидания этого результата при его достижении – в промежутке от минимального до большого из известных для данной заразы.
Разумеется, что таковой «прогноз» практического значения иметь не будет, и планирование любых боевых действий с применением БО будет, мягко говоря, затруднительным.
Причём эти трудности ещё более возрастут, в то время, когда целью применения БО будет не уничтожение живой силы соперника, а её временный вывод из строя.
Сообщённое справедливо как для зараз, не способных к эпидемическому распространению, так и для контагиозных зараз, другими словами — талантливых передаваться от человека к человеку.
Вправду, свойство возбудителя передаваться от человека к человеку лишь добавит к списку параметров, определяющих эффект заражения человека в аэрозольном облаке, не меньше внушительный список параметров, от которых зависит возможность развития эпидемии и её темперамент.
А это отнюдь не облегчит прогнозирование результата применения БО кроме того в том случае, в то время, когда его целью будет не инициация эпидемии, а лишь вынуждение соперника вводить карантинные мероприятия по окончании обнаружения хотя бы одного случая соответствующего заболевания.
Кроме того в этом случае для прогноза для того чтобы результата всё равняется будет нужна как раз та информация, о неосуществимости получения которой говорилось выше.
Итак, возможно в полной мере определённо утверждать, что современная наука не в состоянии обеспечить разработку БО, другими словами — микробных средств поражения, пригодных для целенаправленного применения в боевых действиях, необходимым условием которого есть возможность планирования результата применения оружия.
Этому утверждению вовсе не противоречит хранения и реальная возможность производства в сверхсекретных арсеналах запасов биомассы каких-либо возбудителей, кроме того расфасованной в соответствующие средства доставки (боеприпасы, бомбы, головные части ракет и тому подобное).
Эти запасы, даже если они реально существуют, не есть БО, потому, что «стратеги», каковые желали бы иметь его в собственных руках, не имеют и, обозримой перспективе, не возьмут в собственное распоряжение средств прогнозирования и планирования результата его применения.
Как раз исходя из этого и биологическое оружие, и биологическая война – это, сейчас, к счастью, всего лишь мифы.
Не более, чем мифами, являются и кое-какие расхожие представления о потенциальных возможностях микробных поражающих средств.
Так, очень распространённым есть представление о том, что одной пробирки с микробной культурой, содержащей, скажем, много миллиардов микробных клеток, достаточно для заражения всего населения Почвы.
Да, для того чтобы количества микроорганизмов, вправду, с избытком хватит для заражения всех людей на Земле, но лишь при условии, что любой человек возьмёт соответствующую долю микробов из данной пробирки.
Настоящие соотношения выглядят совсем в противном случае. Дабы выяснить реально нужное количество микробной культуры, которое обеспечит заданную среднюю дозу, к примеру, при аэрогенном заражении, необходимо знать не произведение данной дозы на число подлежащих заражению людей, а параметры аэрозольного облака, которое нужно создать для данной цели.
Решим несложную задачу:
Необходимо обеспечить аэрогенное заражение средней дозой в 10 микробных тел контингента, размещённого без средств защиты на совсем ровном участке площадью 1 квадратный километр.
Допустим, что данный участок накрыт колпаком высотой два метра. Другими словами, задача сводится к созданию в количестве 2 миллионов кубов аэрозоля с заданной концентрацией микробных тел в рабочей фракции (1-10 микрон).
Допустим, что рабочая фракция аэрозоля образовывает 10% по его массе, что в момент перевода в аэрозоль гибнет 90% микробных тел, а концентрация их в аэрозоле потом не изменяется, другими словами, примем достаточно «мягкие» для существования условия аэрозоля и микробов образования.
Доза микробов, которая попадёт в лёгкие человека при этих условиях, будет определяться концентрацией микробных тел в рабочей фракции аэрозоля, экспозицией в нём и минутным количеством дыхания.
Примем экспозицию, равной 1 минуте, а минутный количество дыхания – 10 литров. Исходя из заданной дозы, для её обеспечения потребуется создание аэрозоля с содержанием 1 микробного тела в литре по рабочей фракции либо 10 микробных тел в литре по неспециализированной фракции.
С учетом 90% смерти при переводе в аэрозоль для нужного облака потребуется 100 микробных тел на 1 литр либо 200 миллиардов микробных тел на целый заданный количество. Другими словами, лишь на квадратный километр потребуется израсходовать ту самую пробирку, которой предполагалось заразить всё население Почвы.
В случае если же перейти от таковой идеализированной ситуации к настоящим условиям вероятного применения, другими словами учесть все вероятные помехи для аэрогенного заражения, то для обеспечения той же передающей дозы на том же участке расход микробной культуры нужно будет увеличить в много а также тысячи раз.
Само собой разумеется, расход кроме того килограммов микробной биомассы для заражения людей на площади в квадратный километр – это не через чур много, в случае если сравнивать с затратами «простых» снарядов.
Но «килограммы на километр» – это уж больно на большом растоянии от «граммов на целый Земной шар».
К той же категории направляться отнести и представления о крайней низкой стоимости БО, относительно со всеми иными видами оружия, которое основано на настоящей низкой стоимости получения микробной биомассы.
Наряду с этим из вида, что кроме микробной культуры требуются ещё средства её доставки в район цели, другими словами — соответствующие технические средства применения, каковые никак не относятся к категории недорогих.
Потом, сторона, рассчитывающая применять БО в военных целях, должна иметь нужный запас его, причём запас, иногда обновляемый, поскольку сроки хранения микробной биомассы, размещённой по соответствующим снарядам, ограничены по обстоятельству неизбежного отмирания микроорганизмов на протяжении хранения (это, кстати, относится и к споровым формам, устойчивость которых к внешним действиям, вопреки стереотипным представлениям, далеко не безгранична; они, само собой разумеется, гибнут существенно медленнее, чем вегетативные клетки, но, однако, однако гибнут и при хранении, и при переводе в аэрозоль, и при витании в воздухе).
Помимо этого, в цена БО неизбежно нужно будет включать затраты, с одной стороны, на обеспечение противоэпидемических мероприятий на всех этапах производства, хранения, применения и транспортировки и на всех территориях, где будут размещены эти производства, хранилища и пройдут пути транспортировки, а иначе, — на обеспечение режима секретности всей программы.
Эти затраты, громадные сами по себе, неизбежно будут увеличены ещё за счёт необходимости преодоления неизбежных противоречий между требованиями противоэпидемического режима и режима секретности.
И, наконец, не требуется сбрасывать со квитанций цена ликвидации последствий успешного применения БО, в то время, когда победителю безотлагательно потребуются заражённые им же местности и объекты, в особенности, в случае если на заражённой местности сформируются естественные очаги соответствующих зараз.
В сумме все эти затраты вряд ли стоит разглядывать как незначительные.
И, наконец, не более чем мифом являются представления о неограниченных возможностях направленного трансформации особенностей микроорганизмов или для усиления их естественных поражающих черт, или для передачи таких же черт микробам обычной микрофлоры человека, или для превращения их в некие «генетические боеприпасы», направленно меняющие геном заражённого человека для направленных трансформаций в его анатомии, психологии и физиологии.
Данный миф родила популяризация удач генной инженерии и молекулярной биологии, которая привела обывательскую массу к стойкому убеждению в возможности создания микроорганизмов с любыми заданными особенностями.
Не просто так же все сообщения о новых, ранее малоизвестных инфекционных болезнях либо о приобретении прекрасно известными возбудителями каких-то новых, необыкновенных для них особенностей, осложняющих лечение и профилактику соответствующих болезней, в обязательном порядке тащат за собой шлейф догадок о связи этих событий с работой неких тайных лабораторий.
Да, возможности современной молекулярной биологии вправду разрешают направленно поменять кое-какие свойства последовательности микробов. Но эти возможности достаточно ограничены.
Во-первых, живые организмы – это не трансформеры, генетические структуры – это не комплекты унифицированных элементов, из которых возможно собирать какие конкретно угодно конструкции, а представление о «единицах наследственности» (генах) как о неких чётко очерченных структурах, каковые возможно произвольно комбинировать в любом организме и перемещать между организмами, – это через чур примитивное представление, которое неуместно, пожалуй, кроме того в популярной литературе.
Настоящие возможности трансформации генома появляются только в тех случаях, в то время, когда исследователям удаётся найти и выделить мигрирующие между клетками генетические структуры, несущие ответственность за реализацию каких-то конкретных показателей клеток — так называемыеплазмиды,другими словами — генетические структуры, созданные всё той же природой.
В противном случае говоря, речь заходит отнюдь не о настоящем конструировании нового генотипа клетки за счёт соответствующего «монтажа» новых генетических структур, а всего лишь об применении чисто природного феномена, закономерности и смысл которого ещё далеко не осознаны.
Во-вторых, как раз природный темперамент этого феномена разрешает отнюдь не каждые манипуляции с его применением, другими словами, далеко не каждая плазмида возможно внедрена в микробную клетку конкретного вида и достаточно надёжно закреплена в ней, дабы не исчезать из потомков поменянной клетки.
И, в-третьих, неестественное внедрение в клетку плазмид, снабжающих приобретение каких-то интересующих «конструктора» особенностей, угрожает трансформацией и всех остальных черт клетки, причём трансформаций, происходящих вовсе не по замыслу «конструктора».
Другими словами, кроме заданных особенностей клетка в полной мере может купить и такие характеристики, каковые сделают её или чрезмерно требовательной к условиям окружающей среды, другими словами — бесперспективной в плане применения на практике, или, наоборот, — адаптированной к столь широкой вариации этих условий, что сам «конструктор» окажется беспомощен перед ней.
Так что создание «микробных монстров», перед которыми человек будет полностью беспомощен, в принципе, быть может, но отнюдь не как запланированный итог соответствующих опытов. А все рассуждения о неограниченных возможностях их боевого применения рождены или малой компетентностью авторов, или их жаждой любым методом дать «тёплый» материал, или заказом заинтересованных лиц либо организаций, или и тем, и вторым, и третьим.
Вывод очевиден. Сама природа биологических поражающих агентов делает неосуществимым их использование в военных целях, другими словами — не разрешает реализовать идею БО и биологической войны.
Всё сообщённое полностью относится кроме этого к применению биологических поражающих агентов в диверсионных либо террористических целях.
Полная неопределённость результата их применения и в этих обстоятельствах делает тщетным планирование, а в итоге и проведение соответствующих акций.
Исходя из этого каждые разработки, каковые имеют целью превращение природных патогенов в оружие, являются, в первую очередь, ненужной тратой сил, времени и средств.
Но не только ненужной.
Бессмысленность упрочнений, направленных на превращение природных патогенов в оружие, вовсе не свидетельствует безобидность аналогичных упрочнений.
Каждые программы разработки БО, независимо от их масштаба, влекут за собой ничем не оправданный риск страшных для человека трансформаций его собственной экологии.
Во-первых, сколь бы ни были идеальны совокупности защиты окружающей среды от страшных продуктов таких «изысканий», они, в принципе, не смогут быть полностью действенны, и возможность заражения внешней среды, в принципе, не может быть равна нулю кроме того при полной исправности совокупностей защиты и их обычном функционировании.
Во-вторых, все эти совокупности не смогут быть полностью надёжны. Как бы ни была мелка возможность их выхода из строя при надлежащей эксплуатации, она однако кроме этого ни при каких обстоятельствах не равна нулю.
В-третьих, — антропогенный фактор. Как бы ни был тщателен отбор персонала таких объектов, как бы ни был строг контроль над ним, человек был и будет самым ненадёжным элементом любой совокупности защиты.
Каждая невнимательность, а тем более – не добрый умысел — сделают ненужной любую самую идеальную совокупность инженерных средств защиты.
Очевидно, возможность любого их этих событий – это всего лишь возможность. И однако — риск заражения внешней среды – это постоянный спутник любых программ разработки БО.
Ближайшие, а тем более отдалённые последствия для того чтобы события, в особенности при утечке генетически поменянных микроорганизмов, непредсказуемы.
Они, в принципе, смогут быть любыми на всём промежутке от полной бесследности до поголовного поражения всего населения соответствующего региона а также всего мира.
И как бы ни был на деле мелок риск таких катастрофических последствий, он, в отличие от самого БО, в полной мере настоящ.
Все перечисленные события непременно должны попадать в поле зрения лиц, причастных к соответствующей проблематике, другими словами, непременно, но однако должно приходить опасности попыток и осознание бессмысленности материализации идеи БО, как средства успехи победы в социальных конфликтах.
К сожалению, осознание этого неимеетвозможности снизойти на всех одномоментно и срочно, а ортодоксам, безумцам и фанатикам – оно, по-видимому, недоступно, в принципе.
Исходя из этого мысль БО какое-то время ещё будет привлекательна для авантюристов всех мастей, карта БО в колодах политических игроков какое-то время ещё будет козырной, а мифы о БО и биологической войне какое-то время ещё будут пугать обывательскую массу.
Цель данного анализа – оказать помощь свести это время до минимума.
