Взаимосвязь тектоники и объемно-пространственной структуры
На рис. 25 продемонстрирован последовательность несложных архитектурных композиций на тему взаимоотношений несомого и несущего. Но уже тут возможно проследить связь между ОПС и тектоникой, причем во всей гамме этих взаимоотношений — от полюса до полюса.
Модель а не вызывает хороших чувств. Каменная балка, само собой разумеется, весьма тяжела, но каковы опоры, как нередок их ход!.. Весь обьем забито материалом, а потому и нет в таковой модели ничего привлекательного — нет в ней тектонической красоты.
Вот как тут проявляется сообщение тектоники и ОПС!
Модель в этом отношении выглядит лучше. Пилоны стали уже, они больше загружены, а вместе с этим раскрылось пространство. Если бы обращение шла о конкретном проекте, на базе таких взаимоотношений ОПС и тектоники уже возможно было бы вести предстоящую разработку.
Но, возможно, стоит активизировать, еще больше обострить тектонику? Это и сделано на модели в, где из четырех опор покинуты лишь две — вся тяжесть балки (архитрава) легла на эти на большом растоянии отодвинутые одна от второй опоры. Но какой неожиданный итог! Конструкция оказалась чуть ли не некрасивая. В чем дело?
А сущность в том, что декор балка (и каменная форма показывают, что это как раз камень) немыслима при таком громадном пролете между опорами: она неминуемо переломилась бы. Тектоника здесь появлялась фальшивой. Само собой разумеется, и таковой пролет в полной мере вероятен при бадочно-стоечной конструкции, но лишь материалом никак не может служить камень.
Модель г противоречива: верхняя плита замечательная, а опоры узкие, рамочные… Казалось бы, тектоника может привести к интересу. Но в этом случае мы лишены визуальной информации о конкретных материалах, а без этого не в состоянии делать выводы и о работе конструкции. Что это за плита? Камень, железобетон либо пустотелый блок с узкими стенками?
А какие конкретно опоры — железные либо древесные? ОПС имела возможность бы быть остро занимательной при таких ажурных опорах, но, дезориентированные довольно тектонической сущности, мы психологически не готовы принять и эту ОПС.
Совсем иное чувство создаёт модель д. На легких, прекрасно нагруженных опорах покоится не плита, а пустотелый коробчатый количество. За данной формой чувствуется темперамент настоящего материала — вероятнее монолитного железобетона. В случае если представить себе легкую лестницу наверх, остекление верхнего количества, то, фантазируя, возможно было бы представить кафе в парке около пруда. У данной модели прекрасные, пространства и напряжённые отношения объёма.
В один момент восстановились и связи между тектоникой и ОПС.
Что касается модели е, то это уже тектоника легкой, ажурной железной конструкции. ОПС в подобных системах как бы графически расчерчена в пространстве.
Модель ж не меньше информативна: мы чувствуем, что это сложная пространственная совокупность на базе железной конструкции. Отношения ОПС и тектоники предельно остры. Модели д и ж похожи, но у первой глухая стена закрыла внутреннее пространство пустотелого блока, а опоры стали еще уже.
Кстати, в этом случае иллюминаторы и выступающий по периметру узкий край контура стенок совсем не лишни— они-то и говорят о легком коробчатом количестве.
Отношения ОПС и тектоники возможно выразить множеством самых разных форм, и любая будет иметь собственные связи между ОПС и тектоникой. Ну вот хотя бы как у модели з. Снова монолитный железобетон? Наверное, но в совсем другой пространственной интерпретации.
Большое значение для полного представления о связях тектоники и ОПС имеет кроме этого выражение в форме масштаба.
В мире настоящих объектов архитектор, конструктор, дизайнер постоянно сталкиваются с проблемой обнаружения взаимоотношений тектоники и ОПС — пространственного выражения работы конкретных конструкций и материалов. Так как лишь настоящий материал (металл, пластмасса, дерево, бетон и т. п.), равно как и его конструктивная организация дают со всей полнотой ощутить тектонику формы. Следовательно, отношения материал-пространство несут в себе тектонические характеристики, а отношения количество-пространство дают представление о характере объемно-пространственной структуры.
Часто связи этих двух начал упускают из виду, не осмысливают на протяжении конструирования и работы над формой. Чрезмерные, взятые на глазок и с солидным запасом прочности сечения элементов конструкции, в особенности открытых структур разнообразные промышленных установок, быстро снижают эстетический уровень этих изделий. Конструкция обязана трудиться.
Слабо загруженная, она теряет собственный тектоническое звучание, а следовательно, и собственную эстетическую ясность.
Инженерное совершенство конструкции— наиболее значимая предпосылка и тектонического совершенства объекта, и высокой степени организации объемно-пространственной структуры. Тут уместно отыскать в памяти слова известного инженера и французского архитектора Огю-ста Перре, что сказал, что архитектура— это мастерство заставлять петь точки опоры. Он считал, что в случае если конструктивная база не хороша обнаружения в форме, то архитектор не хорошо выполнил собственную миссию.
Это положение не только не меньше значимо в технике, а,пожалуй, имеет для автомобили еще большее значение, чем для архитектурного сооружения. Лишь в технике куда шире диапазон самых разных, иногда страно занимательных, захватывающих собственной остротой взаимоотношений между предельно звучащей, пространством и напряжённой конструкцией. И в случае если в настоящей архитектуре обязаны петь точки опоры, то многие конструкции в технике так ясны, так эстетически идеальны, что начинает звучать организуемое ими пространство.
Но, в наши дни происходит любопытное явление: границы между техникой и архитектурой обычно стираются. Это относится в первую очередь тех архитектурных конструкций, каковые заимствуют у техники ее своеобразные приемы организации материала, правила распределения нагрузок, одним словом— ничем не напоминают архитектурные конструкции в их хорошем понимании, т. е. как трудящиеся на сжатие. У аналогичных сооружений появляются принципиально новые отношения между ОПС и тектоникой.
На рис. 26, поз. 1 как раз таковой пример—конкурсный проект выставочного павильона пролетом в 120 метров*. Складчатая в поперечном направлении тонкостенная оболочка перекрытия (разрез складки 2, 3, 4) из преднапряженного железобетона не сжата, как бывало в большинстве случаев, а растянута посредством металлических тяжей по наружным сторонам кровли.
Эта кровля как бы сплошь проштампована круглыми световыми проемами 5. Наклонные штанги в виде ажурных металлических сигар, образованных растянутыми тросами и трубчатыми стержнями, содействующими их продольной устойчивости, делают роль несущих всю кровлю опор. Предельное число материала для огромного пролета и необыкновенный принцип распределения силовых нагрузок выяснили совсем новый темперамент тектоники. Наряду с этим предельно высвободилось внутреннее пространство, что особенно значительно для павильона как раз строительной выставки с ее большими экспонатами.
К чему, фактически, ближе это сооружение— к технике либо архитектуре? В функциональном и объемно-пространственном отношении, само собой разумеется, к архитектуре, но по тектонике это скорее объект техники. Проект как раз в этом нюансе быстро отличался от всех других и обошел многие отечественные и зарубежные издания, позвав в свое время большой интерес.
Потом данный принцип конструкции начал применяться в отечественной и зарубежной практике. Более тесные творческие связи архитектуры с техникой, по отечественному убеждению, во многом имели возможность бы выяснить будущее отечественного зодчества. Техника способна оказать помощь архитектуре преодолеть груз устаревших традиций.
Но, об этом много раз говорили такие выдающиеся советские мастера, как братья Веснины, А. К. Буров и др. Что же касается дизайнера и работы инженера над открытыми ОПС, то тут характерное архитектору пространственное мышление должно, со своей стороны, оказать помощь осознать и выразить тектонику таких совокупностей. конструкция и Форма в открытых ОПС становятся вправду синонимичными понятиями.
Строительный либо портовый кран, огромный шагающий экскаватор, многие инженерные конструкции, располагающиеся как бы между строительством и техникой, а также всевозможные опоры электропередач и т. п., наконец, несложный слесарный верстак на довольно узких опорах, множество самых разнообразных промышленных установок относятся к для того чтобы рода структурам. Но, конструируя слесарный верстак, к примеру, его еще и сейчас другой раз устанавливают на замечательнейшие трубчатые опоры, создавая некрасивое слоноподобное сооружение.
Жесткость возможно обеспечить вторым, значительно более рациональным методом, взяв наряду с этим вправду прекрасную, по-своему красивую конструкцию. В это же время тысячи погонных метров разнообразные стеллажей, как ни необычно, и сейчас еще не хватает осмыслены в инженерном и эстетическом замысле как важные объекты техники. Стеллаж?
Да что тут особого — простейшее дело! Вот и расходуется подчас на устарелые по идеям конструкции много металла, в то время как стеллажи, эти массовые объекты техники, должны были бы конструировать инженеры высшей квалификации. Тут очень актуальны новые технические и композиционные дизайнерские идеи, поскольку современный темперамент тектоники, красивая ОПС имели возможность бы решающим образом сказаться на сокращении металлоемкости.
Нет ничего губительнее, в первую очередь в эстетическом отношении, чем внесение лишних элементов в превосходно трудящуюся чистую объемно-пространственную структуру.
Поучительный, не смотря на то, что и требующий важного анализа пример неправильного формообразования в следствии нарушения закономерностей связи тектоники и ОПС продемонстрирован на рис. 27, где дан анализ композиции лодочного двигателя: а— прототип подвесного лодочного двигателя, подвергшегося художественно-конструкторской отработке, поскольку форма казалась не соответствующей моде; б и в—так шел поиск формы в ходе художественного конструирования, и эти модели с обтекаемой формой кожуха были отвергнуты; г—в конечном варианте кожух принял геометрически твёрдую, коробчатую форму — несомненная дань неспециализированной моде; д—так живописец воображал себе форму в ее завершенном виде.
Но она очевидно нетекто-нична и противоречит образу лодочного двигателя. Выделено угловатая форма подсознательно расшифровывается нами не как полая (оболочковая) — модель е, а как составленная из двух массивных количеств— один входит в второй (ж). ОПС прекратила тут высказывать подлинную тектоническую базу формы — так как по собственной сущности это все же оболочка.
В случае если уж и делать кожух со ступенчатым перепадом, что может посоветовать, скажем, компоновка двигателя, то нужны не жестко угловатые, а плавные, радиусные переходы. В этом случае формообразование кожуха должно развиваться, разумеется, как продемонстрировано на рис. 27,з, а целый двигатель будет смотреться приблизительно как модель на рис. 27, и.
Анализ бессчётных лодочных двигателей разной мощности, создаваемых многими компаниями, свидетельствует, что проектировщики, в большинстве случаев, избегают в композиции угловатых форм кожухов. Кроме того в периоды неспециализированной моды на такие формы в технике эти изделия не поддавались ее влиянию. Будучи достаточно разнообразными, формы двигателей оставались обтекаемого характера (см. рис.
27,к,л,м).
Итак, как мы имели возможность убедиться на последовательности примеров, тектоника и объемно-пространственная структура являются вправду наиболее значимыми, определяющими композицию началами. Эти категории связаны с глубинными техническими базами любого изделия—достигнуть большого уровня композиции нереально, не вникнув в сущность конструкции. Но не нужно трактовать тектонику упрощенно, считая, что техническая структура обязана сама собою проступать на теле изделия.
Отыщем в памяти о проявлениях тектоники в природных образованиях: они преподают нам наглядные уроки того, как по-различному, но всегда закономерно выражается «конструкция» в форме и каковы отношения этих начал. Скелет живого организма, к примеру, не выпирает через облегающие его мускулы, не смотря на то, что мы замечательно чувствуем как в целом, так и в любом «узле» связи формы с «конструкцией». Оплывшее жиром тело, увы, нетектоничная форма: темперамент связей перестает ощущаться.
У разных деревьев в зависимости от того, как они противостоят ветровым нагрузкам, разны отношения кроны к стволу, темперамент корневой совокупности, структура древесины (в одних случаях вязкая и плотная, в других — эластичная прямослойная). С полным основанием возможно сказать о тектонике узкой корабельной сосны с ее высоким стволом, лишенным ветвей и благодаря его гибкости противостоящим ветру, либо о тектонике замечательного, кряжистого дуба с сильными ветвями и толстым стволом, низко нависающими над почвой и развивающими в пространстве всю его могучую «конструкцию».
Многие автомобили в разных областях техники являются сложные объемно-пространственные структуры. Тут зримо взаимодействуют подчас целые независимые системы элементов, каковые совместно образуют единую, «на виду» трудящуюся совокупность. Любопытно, что именно подобные автомобили до тех пор пока еще у нас меньше охвачены художественным конструированием, чем, к примеру, металлорежущие станки, машины либо приборные комплексы.
Лишь ли в изюминках организации работ дизайна тут дело? Не только в этом. Эстетическая неосвоенность многих объектов техники связана с особенной сложностью, которую они воображают для дизайнера. Эта сложность разъясняется, в сущности, тем, что весьма непросто отыскать необходимые связи между тектоникой и ОПС.
Существенно легче, привычнее трудиться, к примеру, над металлорежущими станками либо кроме того сложными пультами управления: тут сформировались собственные приемы и легче отыскать связи между тектоникой и ОПС. Работа над композицией таких объектов уже стала освоенным делом. Не начнём утверждать, что в этих обстоятельствах нет собственной сложной дизайнерской специфики.
Так, эргономическая база приборного комплекса—далеко не элементарная для дизайнера задача, и все же эстетическое освоение таких объектов, как буровая техника либо землечерпательные боеприпасы, драглайны либо зернопогрузчики, трубоукладчики либо криогенное оборудование, множество автомобилей для химической индустрии,— существенно сложнее в композиционном отношении. Тут все, как говорится, на «чуть-чуть»— сложно и еле организуетсяв эстетически полноценную форму, не все так эффектно, как проектирование машин, но это всегда собственные занимательнейшие дизайнерские задачи.
Они требуют особенно четких контактов с конструкторами, каковые, к сожалению, сейчас еще во многих случаях без помощи дизайнера формируют парк многих автомобилей. Тут нужно предельно четкое выражение тектоники трудящегося механизма, ясное визуальное различение несущей базы автомобили и всего того, что она несет. Так как и у таких автомобилей много закрытых кожухами количеств, и принципиально важно, дабы они не дезинформировали зрителя о характере работы вторых элементов.
Тут нужно, дабы отдельные независимые системы читались, чему содействует во многих случаях цветовое ответ. Дизайнерская идея в ряде областей техники, пока мало освоенных эстетически, может деятельно содействовать понижению металлоемкости многих объектов.
Сейчас, в то время, когда так остро стоит вопрос об экономии металла, казалось бы, сугубо теоретическая неприятность связи тектоники и ОПС оборачивается собственной практической стороной. В органичности связей между этими наиболее значимыми категориями композиции в конечном итоге проявляется интегральный темперамент рациональности всей конструкции автомобили.
Лучшие дизайнерские ответы говорят о том, что тут действует следующее правило: чем меньшим числом металла удается обеспечить работу конкретной конструкции, тем больше оснований вычислять ее и эстетически идеальной. В данной формуле находит органичная связь и выражение тектоники с объемно-пространственной структурой.
