Банк развития — это не гарантия, а шанс
Глава ВЭБа Владимир Дмитриев поведал об амбициозных замыслах собственного детища. // Андрей Реут. Денежные Известия 24.12.2007
Созданный в Российской Федерации Банк развития разрешит возродить то, что когда-то именовалось у нас стройками века. По масштабу они превзойдут и строительство БАМа, а также индустриализацию 1930-х годов. В различных регионах России покажутся пояса освоения месторождений, новые фабрики, транспортная инфраструктура и т.п.
Глава ВЭБа Владимир Дмитриев расказал журналистам Известий Андрею Реуту об амбициозных замыслах собственного детища.
— Как оказалось, что ВЭБ был преобразован в Банк развития, но собственный исторический бренд не утратил?
— Так происходит крайне редко. Полгода назад ВЭБ получил статус национальной корпорации Банк внешнеэкономической деятельности и развития. Принимая закон о Банке развития, Государственной дума не потеряла из виду обширный опыт, интернациональную репутацию и большой инвестиционный рейтинг ВЭБа. Согласитесь, в случае если у банка за плечами 83 года безукоризненной работы, это дорогого стоит.
Вот фактически исходя из этого отечественный бренд и был сохранен.
— Из-за чего вы стали Банком развития?
— Завлекали за границей недорогие займы, финансировали в Российской Федерации высокотехнологичный экспорт и инфраструктурные проекты. Две трети выданных нами кредитов долговременные. Чуть ли не первым ВЭБ начал воплощать принцип национально-частного партнерства, войдя в проект развития Нижнего Приангарья.
— На что рассчитывает государство, создав новый денежный университет?
— Наполнив Банк развития уставным капиталом в 180 млрд руб., государство сделало громадную ставку. Оно рассчитывает, что любой рубль отечественных инвестиций потянет за собой поток капитала предпринимателей. Что экономика преодолеет сырьевую однобокость, а стержнем роста поизводства станут инновации.
Что Российская Федерация будет на равных соперничать с мировыми фаворитами и войдет в первую пятерку по ВВП.
— Какой круг задач очерчен перед банком?
— В первую очередь инфраструктура, в которую государство по-большому не вкладывалось лет двадцать. Бизнес готов осваивать целые пояса месторождений, строить фабрики и горно-обогатительные комбинаты, тепловые и гидростанции. Таких проектов в замыслах компаний до 2015 года набралось на 700 млрд долл. Они сосредоточены в основном в Сибири и на Дальнем Востоке.
Но дабы подступиться к промышленным площадкам и запасам недр, необходимо еще вложиться в железные дороги, мосты, трубопроводы, электролинии, коммунальные сети. Без инвестиций в инфраструктуру 90% проектов останутся легко на бумаге. Но дополнительные затраты в десятки миллиардов рублей сделают проект нерентабельным и отобьют у личной компании желание инвестировать.
Выход очевиден — инфраструктурные затраты возьмут на себя Инвестфонд и на коммерческих условиях ВЭБ. Так сходятся в одной точке интересы бизнеса и государства, проекты бизнеса и государства, бизнеса и инвестиции государства. Отечественный банк — мост между ними.
— Какие конкретно козыри имеется у Банка развития если сравнивать с коммерческими банками?
— Кредиты под инфраструктурные проекты мы можем дать на много лет. К примеру, на дороги М4 Дон либо Западный скоростной диаметр — на 25-30 лет. Возможно, самое ответственное тут для заёмщиков и инвесторов, что стремительная и большая прибыль вовсе не цель Банка развития.
Основной козырь ВЭБа — это большие займы, на продолжительный срок, под относительно низкий процент.
— Не считая инфраструктуры у ВЭБа так как много вторых приоритетов.
— Совершенно верно. В их числе авиастроение и ракетно-космический комплекс, ядерная индустрия, судостроение, оборонка, машиностроение, деревообрабатывающая индустрия. По сути мы машинально включаемся в инновационные проекты в этих отраслях.
Скажем, в авиапроме банк будет финансировать создание истребителя пятого поколения, в судостроении — строительство судов для освоения северных месторождений. Отдельной строчком идут помощь среднего и малого бизнеса, страхование высокотехнологичного экспорта.
— Кроме закона о Банке развития правительство приняло Меморандум о денежной политике. Для чего он банку?
— А в нем правительство и закрепило отечественные приоритеты. Меморандум — это собственного рода инвестиционный путеводитель банка. Меморандум зафиксировал, что проекты, в которых мы участвуем, должны быть не дешевле 2 млрд руб. и окупаться не раньше чем на шестой год. Среднесрочных и долговременных проектов в портфеле банка будет не меньше 80%.
Иными словами, распыляться банку не положено.
Меморандум установил совокупность контроля за работой банка — наблюдательный совет во главе с примьер-министром, отчет по западным стандартам, внутренний и внешний аудит.
Работа правительства и банка над меморандумом была поиском узкого баланса между своевременной необходимым контролем и самостоятельностью менеджмента страны, между рвением банкиров отбирать самые вкусные проекты и заинтересованностями страны в долговременных, иногда малорентабельных инвестициях в инновации и инфраструктуру. Наряду с этим меморандум установил грань денежного риска, которую банк переступать неимеетвозможности.
— Меморандум принят, что дальше?
— Следующий ход — это стратегия банка до 2012 года. Ее главные положения мы на данный момент обсуждаем с правительством. В этом документе мы еще подробнее пропишем, чем ВЭБ станет для национальной экономики.
В пятилетней возможности он превратится, образно говоря, в насос по перекачке ресурсов с международного и внутреннего рынка капитала в русского экономику. В итоге отечественный кредитный портфель вырастет приблизительно с 200 млрд руб. до 750 млрд руб.
— Не мало для экономики?
— Вправду, голод на инвестиции громадный. Но посмотрите и на обратную сторону медали. Дабы нарастить практически в четыре раза портфель кредитов и наряду с этим поддерживать денежную устойчивость, ВЭБ обязан завлекать с рынка в среднем по 8 млрд долл. в год.
какое количество найдется в Российской Федерации банков, которым под силу держать таковой график пять лет подряд?
— Каков совокупный приток инвестиций?
— В случае если строго в цифрах, то как минимум 30% проектов, финансируемых банком, будут осуществляться на правилах национально-частного партнерства. Наряду с этим других частных инвесторов и инвестиции компаний в каждом проекте составят не меньше 70%. Так, в отечественных проектах возможно рассчитывать как минимум на удвоение потока стороннего капитала.
— У частного инвестора на первом замысле прибыль, у вас — интересы страны.
— Мы в действительности, как некоммерческая структура, прибыль во главу угла не ставим. Но никто не осознает нас, в случае если большая часть реализуемых проектов будут убыточны и банк проедать капитал. Из этого необходимый для ВЭБа критерий — безубыточность.
Этого от нас требуют закон, наблюдательный совет и меморандум. Исходя из этого мы должны не только с умом трудиться по каждому проекту, но и держать в голове все сделки банка, дабы в целом не допустить убытка.
— Что станет ядром инвестиционной политики банка?
— Само собой разумеется, проекты развития территорий. Комплексное развитие Южной Якутии, Забайкалья, программа Урал промышленный -Урал полярный полностью базируются на ГЧП и имеют помощь Инвестфонда. Для нас это как отмашка страны — включайтесь.
И в той либо другой форме мы уже интегрируемся в эти проекты. Их неспециализированная цена более 1,2 трлн рублей, часть страны — 239 млрд рублей. По опыту работы с проектом Нижнего Приангарья мы понимаем, что именно такие освоенческие проекты способны как следует поменять экономику регионов и значительно ускорить ее рост.
Постройка Богучанской ГЭС, фирм металлургии, лесопереработки, цементного завода не просто займут делом еще 12 650 обитателей, они дадут людям современные профессии на самых передовых производствах. Они дадут новое самоощущение судьбы в Российской Федерации.
— Названные проекты, в неспециализированном-то, на слуху. А что у вас нового на подходе?
— В перечисленных проектах ВЭБ играется, что именуется, вторым номером, присоединяясь к уже вышедшим на федеральный уровень и завязанным на Инвестфонд проектам. Но мы не стоим на месте. Банк собирается стать инициатором проекта Развитие территории Севсиба, коренным образом затрагивающего экономику Ханты-Мансийского округа, Томской и Иркутской областей, Красноярского края.
Речь заходит о постройке железной дороги протяженностью 2 тысячи километров и реализации на прилегающих пространствах не меньше 20 инвестиционных проектов — переработка и добыча газа, тёмная и цветная металлургия, ядерная и гидроэнергетика, лесопромышленный комплекс и химия. Цена Севсиба, по различным схемам освоения, от 30 до 50 миллиардов долларов. Партнерство бизнеса и государства предопределено тут самой сутью проекта.
О Севсибе говорили месяц назад в Красноярске. В том месте на совещании президиума Государственного совета во главе с президентом Владимиром Путиным обсуждали, как нам дальше развивать транспортную инфраструктуру.
Применительно к Севсибу, дабы скоординировать деятельность банка, ОАО РЖД и администраций четырех регионов, территорию которых пересечет железная дорога, ВЭБ готов профинансировать самый ранний этап — структурирование проекта. Прежде всего это затронет финансирование подготовки бизнес-замыслов предприятий и финансирование оценки цены строительства объектов инфраструктуры.
— В то время, когда мы поименно определим проекты, каковые банк будет поддерживать?
— Думаю, в ближайшие три месяца ВЭБ согласует с министерствами предметный список финансирования проектов в металлургии и энергетике, ракетно-космической индустрии, судостроении и авиапроме, транспортном и энергетическом машиностроении, оборонной промышленности и деревообработке. Полагаю, организовать финансирование последовательности проектов мы сможем без отлагательств.
Таковой опыт у ВЭБа имеется, и, например, на данный момент мы имеем открытые кредитные линии зарубежных банков на 2,4 миллиардов долларов. Будет кроме этого согласован перечень фирм, создающих высокотехнологичную продукцию, чьи экспортные амбиции поддержат Внешэкономбанк и государство.
— Национально-частное партнерство вероятно лишь в инфраструктуре?
— Я уверен, что и в отраслевых проектах найдется место ГЧП и место это не будет последним. Легко инфраструктура сейчас — наиболее ахиллесова пята экономики. Чем больше ко мне придет частных и госбанковских капиталов, тем лучше.
В инфраструктурных проектах места хватит всем — частным банкам и компаниям, зарубежным университетам развития.
У нас имеется план создать Национальный центр национально-частного партнерства. Ясно, что тут обязана идти работа по совершенствованию законодательства в сфере ГЧП. Дабы партнерство получило на полную мощность, нужно, по оценке специалистов, внести трансформации в уже существующие нормативные акты и заново принять еще 128.
Центр будет предлагать модели привлечения российского и зарубежного капитала в проекты ГЧП.
— В то время, когда деньги, положенные в Банк развития, начнут приносить настоящую пользу?
— Сейчас в Российской Федерации складывается национальная совокупность университетов развития — Инвестфонд, особенные экономические территории, корпорации, включая ВЭБ. Государство уже инвестировало в университеты развития более 1 трлн рублей. И это не благотворительность. Это понимание и трезвый расчёт того, что мы возьмём от каждого из них, — в тысячах километрах дорог и ЛЭП, в новых рабочих и производствах местах, процентах роста ВВП.
Наконец, в той атмосфере, в которой живет страна с преображенной экономикой.
Что касается Банка развития, то последовательность специалистов сокрушаются по поводу потери госсобственности, перешедшей в его уставный капитал. Но разве эта собственность размывается? Она не может быть утрачена страной, по причине того, что государственную корпорацию запрещено ни приватизировать, ни искусственно обанкротить.
Эта собственность трудится и приумножается в Российской Федерации.
Мне представляется беспочвенным скепсис тех, кто сомневается в возможностях Банка развития. Но, спор тут разрешит время. Куда хуже, по-моему, ожидание немедленного результата и чуда. Нужно светло осознавать, что Банк развития не кратковременный, а стратегический инструмент.
Первые годы банк будет по большей части вкладываться в долгие проекты. Зримый эффект, настоящая отдача от его деятельности покажутся через пара лет. Банк развития — это не гарантия, а шанс.
